Двенадцатый космонавт

А в условиях невесомости все предметы словно оживают. Здесь не нужен стол или другая подпорка, на которую можно положить предмет. Любая вещь может быть оставлена прямо в воздухе, в плавающем состоянии. Но нет никакой гарантии, что через пару минут вы найдете свою вещь на месте. Как бы вы не «затормаживали» предмет, у него всегда остаются – или появляются из-за движения воздуха, - остаточные скорости. Вещь оставленная в свободном полете в невесомости через некоторое время обязательно «уйдет». И найти ее будет трудно: это на Земле, когда тела имеют вес, упавший предмет оказывается на полу. В невесомости предметы «уходят» со своего места в любом направлении, часто – совершенно непредсказуемо. Искать такой «ушедший» предмет потом можно часами, а то и днями. У Георгия Берегового в первые же часы космического путешествия уплыл секундомер. И только через несколько дней он случайно обнаружился за настенной панелью космического корабля.

Эти необычное поведение предметов в условиях невесомости вызывает необходимость постоянной фиксации всех вещей, с которыми космонавт имеет дело в ходе космического полета. В невесомости приходится фиксировать научное оборудование, кинофотоаппаратуру, предметы туалета и все прочее.

Совершенно иными вдруг сделались и звуки в окружающем Георгия Берегового мире. Это не была давящая, ватная тишина сурдокамеры. Это не было обычное богатство звуков повседневной городской жизни – голоса людей, шум проезжающих мимо по улице машин, чьи-то шаги в коридоре. Гамма звуков резко сузилась, хотя вовсе и не сошла на нет. Береговой прекрасно слышал шум от работы гонявшего воздух в спускаемом аппарате вентилятора, жужжание электромоторов, пыхтение регенерационных установок, легкое дребезжание холодильно-сушильного агрегата, тиканье бортовых часов, пощёлкивание программных механизмов… И это было все, весь набор звуков. Весь остальной мир, весь окружающий корабль космос погрузился в полное безмолвие, стал похож на полностью оглохшего и онемевшего великана.