Двенадцатый космонавт

Но для Георгия Берегового, как летчика-космонавта, для утвержденной программы космического полета, которая уже на первом витке предусматривала сближение и стыковку с «Союзом-2», главным сейчас являлась именно перестройка второстепенных ресурсов человеческого организма. Сердце и нервы особой заботы пока не требовали - они справятся с адаптацией к новым условиям сами по себе. А вот нарушение координации движений в условиях невесомости становилось серьезной проблемой, учитывая тот факт, что в ближайшие полтора-два часа Георгия Тимофеевича ждала сложная и серьезная работа по управлению маневрированием, сближением и соединением в единое целое двух космических аппаратов. Должна закончиться перестройка не только жизненно важных органов космонавта, но и вернуться к норме нарушенная при появлении невесомости координация движений. Георгий Береговой понимал, что до тех пор, пока не прошло необходимое для такого изменения время, полагаться на привычную мышечную память и выработанный на тренировках на Земле автоматизм собственных движений при управлении космическим кораблем не стоит. Любое движение рук, всего тела в первые часы космического полета лучше все-таки держать под контролем и сознательно корректировать.

В первые же минуты космического полета Георгий Тимофеевич обратил внимание на довольно необычный оптический эффект:

«…Я столкнулся с необычным восприятием всего облика нашей планеты, такого привычного для тех, кто ходит, плавает и летает над ней на небольшой высоте. С самолета Земля выглядит гигантской чашей. Вы находитесь как бы над центром. А из космоса, наоборот, Земля кажется выпуклой. И меня, летавшего на самолете много лет, это поразило больше всего. Движение космического корабля еще более усиливает физическое ощущение выпуклости планеты. Удивляет широта обзора. К тому же непрерывное изменение оттенков нашей планеты. На каждом витке все по-новому. Меняются облака, их форма. От положения Солнца изменяется подсветка Земли».