Дверь

Если гуманно подойти к проблеме, то бизнесмены решат вопрос и без пашавы. А действительно – чего это покойники просто так на кладбищах валяются? Молодцы такие, лежат себе и наплевательски к прибыли относятся. Аскеты фиговы. Мизантропы хреновы. Трудиться нужно, не покладая рук, пока руки не отвалились. Может, их потом пришивать научатся? Ну а голова если упадет? Правильно – голова им без надобности. Вот руки – они орудие производства. Даже ноги не так нужны. Например, надо прополоть грядки. Тут достаточно туловища и рук. Или, к примеру, на конвейере тоже не всегда ноги нужны. Покойника можно на табуреточку пристроить и все дела. Но если дворника такого нанять – тут без ног точно не обойдешься. Хотя бы до колена ноги нужны. Иначе никак. А вот менеджера по продажам лучше оставить с головой и ногами. А если лицо попорченное сильно, можно баннер рекламный нашить. Или улыбку до ушей нарисовать. А если учитель в школе такой будет? Включен диктофон. Фраза «открываем учебник на тридцатой странице и читаем параграф». Или «сегодня, дети, вы напишете сочинение на тему «Чтобы жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться… а спокойствие – душевная подлость». Я на всю жизнь эту тему запомню. Хотя меня никто не просил писать то, что я думаю.

Нет, покойник не мизантроп. Это Сварт мизантропище еще тот. И олигархи наши недалеко от него ушли.

Ладно, я так понимаю, спокойствия мне не видать как своих ушей. Пока есть возможность слияния наших миров, в одном из которых правит Сварт – мне будет страшно.

Вообразив еще раз мумий в роли учителей, я решила, что это не такая плохая идея. Драться они точно не станут. Но из соображений гуманности, надо провести опрос общественного мнения…

А вот водителями мертвяки работать не смогут. Это факт.

Черт, если Сварта наймут трудоустраивать умерщвленных, он может и согласиться. Не ради денег. Он про них пока ничего не знает. А вот в обмен на другие блага запросто согласиться может. И населит наши города людьми вторичного употребления.

Мигом вообразив такой город, я застонала – они же будут постоянно терять конечности. Вот идешь по улице, а вокруг чьи-то ноги-руки-головы валяются.

– Ты почему отстаешь и ноешь? – Сварт обернулся, вплотную подходя к дворцу.

Массивные двери лет сто назад были распахнуты настежь. Теперь они намертво вросли в ржавый пол. Обратно не закроешь. Нагретые солнцем, они выглядели как врата в склеп. Только высокие и с ручками с двух сторон. Я приложила ладонь к теплой стороне двери. Входить внутрь не хотелось. Еще меньше – оставаться одной снаружи, а Сварт уже исчез в темноте дверного проема. Его шаги стихли, и наступила тишина.

– Ты так и будешь там торчать? – гулкое эхо звучало пыльно и безжизненно.

– Ну и что мы так орем? – пробормотала я и пошла осматривать дворец, – прокричав, – Да иду я уже!

Просторное помещение. Размером со зрительный зал в кинотеатре. Ни тебе коридора, ни прихожей. Заходишь и сразу оказываешься в огромном зале. Не то для приемов гостей, не то для дискотеки. Почти пусто. Полумрак. Я поморгала, чтобы хоть что-то разглядеть.

– Видишь, вон там два кресла, – торжествующим голосом заявил Сварт, словно именно их он и ожидал увидеть.

– Это не кресло. Это трон! У нас на таких короли и правителя сидят, – не подумав, брякнула я.

– В этом городе не было королей. Но слово трон мне нравится. Вон тот, что поменьше – твой.

Поощрение в чистом виде. Сиденье для придворной собачки. Тяв-тяв. Виляем хвостиком и строим умильные рожи, преданно заглядывая в глаза хозяину, писаясь от избыточного восторга.

Кресла расположены так, что гость от входа по прямой шел на поклон к правителю.

– Эээ, а как насчет моей неприметной внешности? Тебя это уже не смущает?

У Сварта был вид счастливчика, выигравшего в покер у автомата.

– Плевать как ты выглядишь сейчас. Я знаю отличный грим. Легкое серебро. Светящееся в лунные ночи, мерцающее в темноте. Здесь почти нет света. Понимаешь, о чем я?

Разочарованная его ответом, я пожала плечами. Нет, не дождусь от него комплиментов. Для него мое лицо теперь как холст для художника. А со светом тут и, правда, скудненько. Вместо ожидаемых огромных окон какие-то амбразуры.

– Я нарисую тебе новое лицо. Я столько раз видел его во сне. И сделаю тебе длинные прямые волосы. Я владею нужными словами и смогу заколдовать любой гребень. Знаешь, как это делается? Нет? Тебе понравится. Волосы до пола. А еще – длинные белые ногти. Узкое платье. Шлейф.

– И вся эта неземная красота будет сидеть на троне?

– Да. Подле меня. Лишь одно обстоятельство портит величие картины. Твой голос. Ты все время цепляешься ко мне. Ты невыносима. Хотя, любовь постепенно перевоспитает тебя изнутри. А пока это не случилось – зачем тебе голос?

– Что бы звать тебя поужинать. Чтобы закричать, когда на меня нападут крысы. И чтобы рассказывать всем про то, какой ты великий.

Я хотела пошутить, что проще меня убить и оживить заново. Как целителя. Удобная дохлая кукла. Но Сварт мог не понять юмора и решить, что от мертвой меня толку будет больше.