Дверь на двушку

– Тебя кто-то магией накрыл… Ты сама с собой сражалась – хотела ребенка эльбам отдать. Если бы не пчела, чудо былиин… Валим отсюда быстро! Здесь где-то рядом маг!

Угрожая невидимому врагу, Ул вскинул руку со шнеппером и, волоча за собой Яру, быстро потянул ее к дому. Яра спотыкалась, прижимая к себе Илью. Именно она первой заметила, что вслед им, медленно вращаясь, летит нечто вроде большого ледяного блюда. Она закричала, предупреждая Ула, и тот вместе с ней рванулся в сторону. Блюдо врезалось в землю и раскололось, заковав льдом участок примерно в два квадратных метра. Медленная магия! Боевые маги применяли ее обычно из засады, потому что магия эта двигалась не быстрее, чем летит смятая в ком газета.

Пнуец Никита покатился по земле, сцепившись с кем-то. Не успел Ул прийти к нему на помощь, как на него кинулись трое, и еще один – на Яру. Одного из тех, кто бросился на него, и того, кто хотел схватить Яру, Ул успел снести выстрелами из шнеппера. Затем вступил в схватку с остальными. Он помнил, как бежал навстречу каким-то людям, один из которых поднимал ему навстречу арбалет. Ул несся отчаянно, как выпущенное ядро. Несся так, что ему казалось, что кто-то толкает его в спину. Потом прыгнул, успев рвануть рукав шныровской курки. Арбалетчик выстрелил. Болт пролетел выше головы Ула. Помнится, Ул успел заметить на лице у арбалетчика изумление. Он не понимал, почему промахнулся. На нерпи у Ула погасала русалка, простенькой магией которой Ул отклонил летящий в него болт.

В следующий миг Ул сшиб арбалетчика с ног, с ним вместе покатился по земле и на ноги вскочил уже один. Ни шнеппера, ни саперной лопатки в руках у него не было: он потерял их. Случайно Ул оказался в неглубокой фундаментной яме, где берсерки накапливались, готовя засаду. Раньше чем Ул успеть понять, сколько у него сейчас противников, его больно смазали по скуле. Обычно после удара люди отскакивают назад. Ул же умел прыгать вперед, на удар. Следующий удар он принял уже на лоб. Лоб оказался прочнее не совсем еще готового к удару кулака. Хрустнуло запястье. Ул ударил боковым в челюсть, и берсерк провалился в туман.

Другой противник обхватил Ула руками сзади – и сразу пожалел об этом. Ул был плотен как дубовая колода. Он обвис у него в руках, заставив врага наклониться, и, откинув голову, затылком ударил его в лицо. Берсерк выпустил его, и тут же Ул двумя ударами сбил его с ног. Больше противников перед Улом не было, но все равно его преследовало ощущение какой-то незавершенности.

И он понял, что это было, когда увидел белое обледенелое пятно на траве.

«Маг! Где-то тут прячется маг!»

И сразу же не найденный пока маг дал о себе знать острой болью. Ула точно шилом пронзило. Он упал, схватившись за плечо. Услышал хохот – не то женский, не то мужской. Некое существо – высокое, ломкое, со стертыми чертами лица – держало в одной руке фотографию Ула, видно, подготовленную заранее, а в другой – страшную ржавую булавку с перламутровой головкой.

На глазах у Ула маг извлек булавку из фотографии и собрался погрузить ее повторно, но уже в сердце. Ул понял, что это конец, смерть. Перед его лицом оказалась вдруг русалка, которую он использовал, отражая арбалетный болт. Она не совсем еще погасла. Края слабо светились. Не отрывая глаз от Ула, боевой маг вонзил иглу и разжал пальцы, оставив ее торчать в снимке. Магия иглы работала на десять шагов, между ними же было от силы пять. Сейчас шныр будет мертв. Но почему-то Ул смотрел на него и спокойно улыбался.

Ничего не понимая, боевой маг стал опускать глаза. Не успел он увидеть перламутровую головку булавки, как боль настигла его. Вытащить иглу он уже не успел – так и упал на землю. В его руке была вырванная страничка из собственного паспорта с собственной фотографией, в которую он сам вонзил ржавую булавку. Это все, что успел сделать Ул своей гаснущей русалкой.

Пока это происходило, Яра пятилась от берсерка, вынырнувшего из алой трещины в воздухе. В руке у него была палица, и она завершалась стальным набалдашником в форме кулака с зажатым в нем гвоздем. В опущенной палице, которая вроде бы даже не угрожала Яре, было что-то особенно страшное.

Яра отступала, прижимая к себе Илью, а сама все не могла отвести глаз от лица берсерка. Обычно, когда думаешь о злодее, представляется либо маленькое растрепанное существо – эдакий ученый-маньяк, либо краснолицый, с мощными бицепсами силач в щетине, с заплывшим подбородком и красными влажными губами – тип римского разбойника. Этот же в привычные рамки никак не вписывался.

Двигался он с ленцой, будто даже провоцировал, но создавалось ощущение, что флегматичность эта ложная, опасная. Яра смотрела на это лицо, и ей казалось, что она его уже видела – но где? Когда?