Дверь на двушку

В ответ Сухан провел выступающим гвоздем своей палицы сверху вниз, очерчивая место, где сидел глава форта. Гвоздь рассекал паутину без усилий, но она сразу же смыкалась за ним. Долбушин, не замечая ни Кавалерии, ни Сухана, раскачивался. Бормотал что-то, смеялся, всхлипывал. Порой голос его менялся, передразнивая кого-то, и тогда становилось ясно, что в сознании у главы форта звучит целый хор.

– А если… – бормотал Долбушин и качал головой. – Нет, не то. А если так? – И что-то опять начинал бормотать.

Вслушиваясь в его слова, часто отрывочные и бессвязные, Кавалерия что-то начинала понимать и складывать. Долбушин перебирал варианты своей жизни – другой, не той, которую прожил. Отбрасывал один вариант, хватался за другой. Диалоги, монологи, споры с самим собой – десятки втискивающихся очень разных голосов. Могло показаться, что в Долбушине, сухом, деловитом, редко улыбающемся, все эти годы скрывался актер.

Зеленые водоросли на стенах пульсировали, посылая все новые волны пьянящего вдохновения. Кавалерия со своей женской терпеливой способностью не разрезать узелки, а распутывать любые нити, умело собирала из мозаики его слов целое.

Вариант 1.

Долбушин не обратил внимания на золотую пчелу. Не попал в ШНыр. Не взял закладку. Не встретил Нину. Окончил вуз с финансовым уклоном. Выбился в люди. Олигархом не стал, но вполне состоялся. Женился, развелся, потом опять женился. Счастливый отец трех дочерей и уже, возможно, счастливый дед. Кроме квартиры в Москве – дом в Сочи и квартира в Италии, в которой он бывает раз в год и где углы цветут от плесени, потому что некому проветривать дом в остальное время года.

Вариант 2.

Долбушин остался в ШНыре. Его предприимчивость сделала из него кого-то вроде Кузепыча, но без жлобского уклона, любви к запасанию старых рам и прочего, что пригодится только археологам. Долбушин нашел где-то деньги, перестроил ШНыр, поставил на широкую ногу пегасню. Закупил для пегасни автопогрузчик, очень облегчающий быт. Вовремя избавившись от напрасно занимающего денники старичья, развел много породистых пегов. Нина осталась слепой. Со временем они все равно поженились. Поселились в Копытово. Купили тот дом с желтой крышей, где всегда так громко смеются за высоким забором. У них родились дети.

Вариант 3.

Долбушин не слился с закладкой сам, а сразу отдал ее Нине. Нина прозрела, но закладка, как все чужие закладки, дала сильный побочный эффект. Глаз у нее стало двенадцать. По всему телу. Некоторые могли видеть даже сквозь бетон.

Вариант 4.

Долбушин ушел из ШНыра – не вылетел, а именно ушел по своей воле, оставив себе пчелу, и женился на Виктории – самой первой своей любви, которую называл Победа Победовна. Потом, конечно, с ней разошелся, но достойно разошелся, «по-хорошему». Победа всегда умела себя продавать. Свое образование, красоту, тело, ум. Но он, Долбушин, с годами становился все более богатым и ликвидным, ликвидность же Победы падала. Угадав верным чутьем скорое расставание, Победа бросила Долбушина первая. Ушла к пожилому чиновнику, который всем всегда доволен, щедр, любит спорт и приятно смеется красивыми, великолепно сделанными зубами.

Детей у Долбушина и Победы не было.

Вариант 5.

Самый реалистичный. Состоящий из сотен внутренних самораспаковывающихся «если».

Гай потребовал от Долбушина отдать дочь в ШНыр, но Долбушин перехватил ее по дороге. Застрелил фельдшера Уточкина прежде, чем тот написал его дочери вторую судьбу. Опираясь на свой форт, Долбушин осуществил переворот. Избавился от Гая и Тилля и, заручившись поддержкой Белдо, сам занял место Гая.

Почему шныры и ведьмари должны обязательно ненавидеть друг друга? Что за шекспировские страсти?! Вражда не окупается. Не потому ли многие бегут из ШНыра, что там элементарно неуютно? Текущие унитазы в туалетах, тяжелый быт, общие комнаты и т.п. Людям неуютно, они плохо отдыхают и оттого плохо ныряют. Давно пора соединить ведьмарей и шныров. Пусть не прямой союз, пусть косвенный, с оглядкой, с недоверием, но союз.

Он, Долбушин, поможет перестроить ШНыр. Вы только ныряйте и приносите закладки, а все детали мы продумаем. Никаких перехватов в небе, никаких гиел, столь любимых его чокнутой дочкой. Нормальные условия жизни и быта. Каждому семейному шныру – квартиру. Поле у Копытово застроить нормальными таунхаусами для бывших шныров, которые не могут проходить за ограду, но хотят всегда быть рядом. Спортзал, бассейн, спортивные врачи, правильное питание, витамины и т.д. помогут быстрее восстанавливаться между нырками. А сейчас что? Сумасшедшая бабка с кастрюлями, завязывающая в узел лом – и она же, кажется, и роды у кобыл принимает в том же фартуке! Стерильность, блин, версия «восемь-ноль»!