Дверь на двушку

Еще в ранней юности, играя в заброшенной котельной в страйкбол и получив под кожу три пластиковых шарика, он убедился, что самый верный способ не ошибаться – это ставить себя на место противника и сражаться как бы с самим собой. Все ошибки связаны с самомнением. Ты кажешься себе умным и оттого погибаешь. Но никто не станет бежать в открытую с громкими воплями – все будут продираться через крапиву, чтобы влепить пулю тебе в спину. Поэтому в крапиве и нужно сидеть, а защиту главной лестницы доверить девочке в очках-лупах, которая после каждого выстрела, отложив автомат, обязательно бежит смотреть, попала она или нет.

Ул с Ярой сделали около сотни шагов и потеряли, наверное, по полстакана жидкости каждый, когда Яра внезапно схватила Ула за руку. Ул увидел высокую фигуру, двигающуюся к ним наперерез. Шла фигура шатко, часто падала. Шаги у нее были крупные, заваливающиеся. Голова накренена.

– Растворенный!

Растворенный был один, Тилля рядом с ним не наблюдалось. Находиться в Межгрядье растворенному было сложнее, чем Улу и Яре. Лицо у него было красное, словно вареное, но на лице застыла счастливая улыбка. Почему ему не больно – он же должен просто подыхать от боли? Видимо, заглушая ее, эльб напрямую замкнул контакты удовольствия и, затапливая полумертвый мозг псиосом, безжалостно гонит свою лошадку на верную гибель.

– У тебя оружие есть? – шепнула Яра.

Ул показал ей пустые руки. Он не помнил, где потерял саперку. Двуствольный шнеппер тоже отсутствовал. Кажется, он выронил их, когда, обхватив Яру, прыгнул вместе с ней в дверь. Да и какое оружие поможет против растворенного? Он и с дырой в груди продолжит бежать.

У Ула не было с собой стеклышка, которое позволило бы разглядеть эльба на плечах у растворенного, но он и так знал, что увидел бы коротконогого карлика, погрузившего пальцы-корни в мозг своей жертве.

– Почему эльб не погиб? – спросила Яра.

– Этот участок Межгрядья отравлен болотом. В другом месте он бы не выжил. Но он и здесь сварится, чудо былиин… У него всего несколько минут осталось. Он хочет забрать у нас Илью и прорваться к тайнику, – это Ул договорил, уже начиная буксировать Яру за собой.

Они побежали, но уже через тридцать шагов зашатались, а еще через двадцать шагов жар бросил на землю вначале Яру, а после и наклонившегося поднять ее Ула. Оба прижимались к земле и задыхались. Бег отнял у них последние силы. Слишком поздно Ул сообразил, что лучше бы они шли большими медленными шагами, сильно накренившись вперед, как это делал растворенный. Тогда бы их хватило еще шагов на сто.

Ул судорожно дышал. Пот стекал у него со лба и каплями повисал на кончике носа. Яра ползла впереди Ула, прижимая к груди головку малыша. Скалы – только что такие близкие – теперь отодвинулись и будто дразнили их. Временами Ул оборачивался и убеждался, что растворенный настигает их.

Он не полз, как они, а просто шел. Шаги его стали совсем медленными, но это были именно шаги. Лицо растворенного уже было не лицом, а оскаленной вываренной маской.

– Надо вставать! Так он нас прикончит… Теперь или никогда…

Ул ладонями оперся о землю, подтянул вперед колено, рванулся и убедился, что получилось. Он шатается, но стоит. Ул посмотрел на скалы и различил проход. Два соседних камня раздвигались, а между ними словно белой нитью было проведено. Наклонившись к Яре, Ул помог ей подняться.

Дыхание сбивалось, и он только пальцем смог показать, куда им идти. Они двинулись. Яра с закрытыми глазами заваливалась вперед и начинала падать. В падении выставляла ногу и понимала, что еще один шаг сделан. А потом все повторялось. Яра приоткрывала глаза, ориентируясь в пространстве, опять падала, опять выставляла ногу – и так шла. Когда же становилось совсем тяжело, утыкалась носом в волосы сына. Илья страдал от жары меньше. Он деловито крутил головкой и изредка сгибал и разгибал ручки.

Временами Ул оборачивался и убеждался, что, несмотря на их попытки оторваться, растворенный нагоняет. Его голова окончательно упала на грудь, а улыбка превратилась в оскал. Вся энергия псиоса уходила, чтобы ослабить боль. На удовольствия ее уже не оставалось.

Но и проход в скалах становился заметнее. Если раньше они видели его как нить, то теперь, пожалуй, белая полоса стала шириной с ладонь. Теперь все зависело от того, что произойдет раньше: они доберутся до скал – или их нагонит растворенный.

– Давай… немного… поднажмем! – с трудом выговорил Ул.

Он не объяснил Яре, почему она должна поднажать. Яра поняла это сама и пошла быстрее. Теперь, выставляя вперед ногу для очередного падения, она не закрывала глаза. Скорость увеличилась, зато теперь ей казалось, что кто-то бьет ее по затылку мягкой дубиной и в голове у нее переливается бульон.