Дверь скрипит, если…

— Вы очень красивая, Саша.

Он почти в точности повторил слова, произнесенные Снейпом, но они тебя нисколько не взволновали. Интонация, взгляд… Ты не начал паниковать или чувствовать себя женщиной, и это убивало. Потому что в твоей голове происходила какая-то странная подмена понятий.

Ты знал, что не можешь думать как девушка! Но твое чертово смущение свидетельствовало именно об этом. Раньше, когда ты был нормальным и твое внутреннее состояние соответствовало внешности, ни один мужчина не мог вызвать в тебе такого смущения. Ты окончательно превращаешься в женщину? Немыслимо! Тебе все еще нравятся джинсы и спортивный канал. Ты любишь есть мясо и валяться на солнышке, пожевывая травинку. Платья — дорога в ад, а косметику изобрел сатана.

Ты взглянул на роскошную Тину, развалившуюся на твоей кровати с журналом. Представил ее без одежды и понял, что твой взгляд, должно быть, не менее вежлив и пуст, чем тот, которым смотрел на тебя злосчастный Себастьян. Ты попробовал вспомнить улыбку Джинни и ее прелести. Сердце сжалось от боли, но тебя не лихорадило до пунцовых щек. Раньше ты испытывал больше эмоций, и это уже пугало. Неужели началась какая-то новая стадия твоего превращения?

Стук в дверь прервал поток размышлений.

— Я только заберу зубную щетку из ванной.

Ну да, во времена, когда ты мог забывать, что этот человек рядом, твоя комната ненадолго стала вашей. Он перенес сюда всякие мелочи из второй ванной и даже аккуратно складывал на бельевую полку свою пижаму, когда переодевался после утреннего душа.

— Да, конечно. — Ты смотрел в пол, оправдывая это тем, что в твои волосы втыкали шпильки. Только чертов педик, колдовавший над локонами, сделал неосторожное движение и оцарапал заколкой шею. — Ай!

Ты резко выпрямился. «Тук-тук», — екнуло сердце. Ты посоветовал ему заткнуться, но оно упрямо повторило свое чертово «тук-тук». Снейп еще не начал собираться, но уже предпринимал какие-то действия по подготовке к выходу. Не только его волосы были мокрыми, белая кожа тоже влажно блестела. Обнаружив отсутствие щетки, он наверняка разнервничался и выскочил из душа, даже не застегнув по обыкновению домашнюю рубашку. Ты смотрел на полоску тела между полами черной сорочки. Как мрамор… Розоватые линии шрамов, бледно-голубые росчерки вен. Снейп походил на камень, твердый, обтесанный обстоятельствами, но со своей долгой неповторимой историей формирования. Человек-загадка с красивыми пальцами, длинной шеей, резкими, как росчерки пера, скулами, тонкой линией насмешливых губ и внушительным, как горный хребет, носом. Но все это мелочи по сравнению с глазами — черными дырами, вместилищем пустоты. Ты ничего не мог поделать с тем, что больше не искал в них бликов света, намека на лучшее. Не питал ложных надежд, что с ними можно договориться. Просто проваливался в эти ямы. Чувствовал себя как черная кошка в темной комнате, когда единственным доказательством жизни было немного учащенное биение сердца. «Тук-тук». Не закусить губу, а прикусить ее до боли, чтобы вопрос «Какого хрена ты так пристально на него пялишься?» достиг сознания.

Только ведь он тоже смотрел на тебя. Долго, задумчиво, неотрывно, и наверняка видел что-то свое. Ты понимал: не затянутую до нехватки кислорода талию, не золотистую от летнего загара корочку твоих «дынь». Вас волновали похожие вещи. У тебя тоже было что-то не то с глазами, иначе почему он так зациклен на них? Ну да, это же мамины… Ты вскочил. Почему-то тебя просто взбесила эта мысль.

— Осторожнее, платье! — запаниковал стилист.

Ты задыхался от злости. Тебе нужен был глоток свежего воздуха, прозрачного осеннего, с яблочным душком. Только им сейчас можно было надышаться.

— Мне просто нужна минута…

Снейп моргнул. Его веки всего на секунду опустились вниз, но твои нервы натянулись до предела. Теперь ты вообще не знал, о чем он думает. Вспоминает ли отчаянно… не тебя? Ты шагнул к двери, он не двинулся с места. Только врезавшись в Снейпа грудью, ты понял: столкновение было настолько неизбежно, что его даже просчитывать наперед не требовалось.

Тина со стилистом снова завопили в голос:

— Платье!