Дверь скрипит, если…

— И это тоже. Но я хотел сказать о другом. Снейп не умеет прощать. Ни себя, ни окружающих. А ложь, которую ты нагородил… Ее, в общем-то, ни один человек в мире не заслуживает, но это — особый случай. Он просто не сможет тебя простить. — Рон вздохнул. — Я знаю тебя, Гарри. Ты по натуре чертов оптимист и в глубине души всегда надеешься на лучшее. Но со Снейпом у тебя его не будет. Поэтому я и прошу тебя проснуться. Только во сне человек может не думать о будущем. Ты же не станешь врать всю жизнь?

Ты закрыл глаза. Понимание того, что он прав, существовало где-то глубоко внутри тебя, вот только ты не хотел ничего решать немедленно. Оправдывал себя тем, что на первом месте должен быть Джейми. Когда он родится, ты будешь думать о том, как жить дальше.

— Ты точно не презираешь меня?

Рон отрицательно покачал головой.

— Я просто в ступоре, потому что ничего не понимаю. Но это, наверное, пройдет лет через двести. Тогда и объяснишь, почему из всех людей в мире…

Ты зажал ему рот рукой.

— Договорились — через двести лет.

Рон отстранил твою ладонь.

— Ладно.

Тебе было хорошо рядом с ним.

— Побудешь немного?

Он хмыкнул.

— Вообще-то, я теперь надолго. Гермиона уезжает в командировку и велела глаз с тебя не спускать. Правила знаю. Никаких визитов вечером и звонить по ее телефону перед приходом.

— Точно. — Ты закрыл глаза. — Спать хочу. Мне теперь очень часто хочется вздремнуть после шести.

— Спи. Я уйду через полчаса, у меня вечернее дежурство.

Ты натянул на себя одеяло, а когда уже почти проваливался в сон, он спросил:

— Гарри, а что, если твои чувства изменятся, когда закончится действие зелья?

Он не сказал «если». Похоже, все вокруг считали, что твоя участь предрешена. Ты не знал, как бороться с такими скверными пророчествами, поэтому притворился, что спишь, а значит, тебя не волнует, есть ли за пределами твоего сна какое-либо будущее.

***

— Этот олень в саду… — Снейп сидел в задумчивости у окна. — Ты им очень дорожишь?

Рассматривая оставшиеся елочные украшения, которые из-за наплыва незваных гостей не успел развесить днем, ты покачал головой.

— Нет.

— Тогда давай переставим его подальше от входа. Когда я сегодня возвращался со станции и увидел в саду его сверкающую фигуру, у меня чуть было сердечный приступ не случился.

Хотелось стукнуть себя ладонью по лбу. В который раз ты вообще не подумал о чувствах Северуса. Для тебя олени — это было круто, но конкретно об этом ты не думал иначе, чем о спутнике Санты. Только ведь от лица Саши ты не мог сразу сказать: «Хорошо, я его уберу».

— Чем провинились перед тобой олени?

— Слишком похоже на Патронус.

Отличный шанс выполнить просьбу Люциуса Малфоя. Всего-то и нужно было вцепиться в якобы незнакомое слово, но ты продолжал вешать на елку шары, как ни в чем не бывало. Опомнившийся от своих размышлений о былом Северус бросил на тебя встревоженный взгляд.

— Прости, что ты сказал? Я задумалась.

На его лице было написано облегчение, так что потом ты оправдывал себя, думая, что Снейпа не сделает счастливым то, о чем он даже не хочет говорить.

— Ладно, черт с ним, с оленем. Теперь, когда я знаю, что он есть, мне нет до этого никакого дела. — Пресекая твои попытки влезть на табурет, чтобы украсить верхние ветки елки, он отошел от окна. — Даже думать не смей, я сам.

Твой замечательный Северус. Заботливый, ненавязчивый, неразгаданный. Ты испытал такой приступ нежности, что, пока он стоял на табурете, ты невзначай потерся щекой о мягкий кашемир его свитера. Потом задрал его, поцеловал в живот, повинуясь одному из своих дурацких порывов, и тут же подумал: «Интересно, перестав быть женщиной, я по-прежнему захочу это делать?» Тебе казалось, что да, ты не передумаешь насчет того, чтобы всегда быть с ним. Но все-таки — чем-то же геи отличаются от нормальных мужчин? Ты слабо представлял себе, что значит быть гомосексуалистом. Хочется целовать другого парня — не проблема. Жить вместе — сколько угодно. Трахаться в задницу? При одной мысли об этом ты впадал в ступор. Это вы не пробовали даже с Джинни. Ты был воспитан тетей Петуньей, которая, может, и не была пуританкой или ревностной протестанткой, но к геям относилась с огромным предубеждением, потому что специфика секса, которым, они занимались, позволяла ей заявить: «Это грязно». Потом кое-что произошло, и ты понял, что магглы если и терпимы к людям с нетрадиционной ориентацией, то не совсем искренне. Не все, конечно, но некоторые точно. Директор одной из строительных фирм, которые закупали дрели у дяди Вернона, уволился, и на его место назначили нового управляющего, который открыто жил со своим любовником. Отношение к геям в доме на Тисовой улице мгновенно поменялось.