Дверь скрипит, если…

Она так обрадовалась, что тебе стало немного стыдно. Впрочем, ты не стал извиняться. Продажи «Придиры» взлетят до небес. Вот уже второй раз это издание выручало тебя, стоило отплатить сторицей.

Впрочем, без чувства вины ты обходился недолго. Деннис так волновался, пролистывая сделанные по ходу твоего интервью заметки, что даже заикаться стал.

— Т-тебя распнут, если я это опубликую. Ты представляешь, какой резонанс в обществе вызовет эта статья?

Ты кивнул.

— Да, но мне абсолютно все равно. Совершенно наплевать, что будет с моим именем, если это поможет вернуть Джейми.

— Ты так хотел назвать сына?

— Да, но это не для статьи.

Он задумался, а затем кивнул.

— Ладно. Я опубликую это, даже если подобная выходка будет стоить мне карьеры. Думаю, министерство за такое самоуправство по головке не погладит. Кингсли — неплохой человек, но ему приходится разгребать столько дерьма за своими предшественниками, что лишние скандалы его команде сейчас ни к чему.

— Слушай, — снова этот чертов стыд. — Я не хочу, чтобы у тебя были сложности…

Деннис улыбнулся. Потом вздохнул и махнул рукой.

— В память о Колине. Он ведь так тебя любил.

Есть вещи, вспоминать которые больно.

— Я тоже был привязан к нему. Правда.

Деннис подмигнул с грустной улыбкой.

— Ну, не так, как он к тебе. Знаешь, обычно маленькие мальчики выбирают на роль своих идолов смазливых девиц, а не других мальчиков.

— Никогда об этом не думал, — признался ты.

Деннис кивнул.

— Он знал и не особенно переживал по этому поводу. Кумиров себе создают не для того, чтобы с ними жить. Просто о них легче мечтается. В общем, удачи тебе. У тебя обязательно все получится — ты же Гарри Поттер. Думаю, он сказал бы что-то подобное.

Ты долго жал Деннису руку, он улыбался, просил неделю на то, чтобы подготовить статью, и обещал скрыть ее выход от твоих друзей, но вам обоим было грустно. Наверное, от того, как мало люди порой думают о тех, кто их любит и ценит.

33–36 недель. Дверь скрипит, если вы прилагаете усилия, чтобы расшатать петли

Учитывая резонанс, который мог возникнуть после выхода статьи, ты решил, что не вправе обременять Мэтта своим присутствием. Накануне выхода журнала, оставив на попечение копа кошку, с которой тот поладил лучше тебя, ты переехал в коттедж. Но едва переступив через порог, понял, насколько проще тебе было сходить с ума вдали от этого дома, где все напоминало о Снейпе. Даже пустые полки из-под его одинаковых белых чашек, унесенных Нарциссой. Что уж говорить о тоске, которую навевала уже начавшая осыпаться елка. Из-под нее все еще торчал пакет от рождественского подарка Северуса. Зачем ты его туда сунул? Может, хотел продлить себе праздник? Что ж, он кончился как-то скомканно, даже ожидаемые взрывы хлопушек не прогремели. Брошенный Гарри Поттер. Жалкий тип.

Нужно было победить это ощущение. Нервные герои с потухшим взглядом бой не выигрывают. Ты закатал рукава рубашки и полез в кладовку за ведром и тряпками. Никакой магии — надо было довести себя до состояния такой усталости, чтобы по окончании уборки ты просто рухнул и заснул. Без снов, без сожалений. Увы, когда состояние слабой пародии на покой было тобой почти достигнуто, в мусорной корзине под письменным столом обнаружился мятый листок. Снейп ненавидел яркие стикеры, которыми ты обклеивал свой монитор и холодильник. Тоскуя по пергаментам, он писал на пористой бумаге, словно пожелтевшей от времени, и росчерки его перьевой ручки тоже напоминали о волшебстве. Ты провел пальцем по строчкам. Просто буквы, маленькие резкие черточки и завитки, насаженные на невидимую нить, а сколько противоречивых чувств они у тебя вызывали… Дата и список планируемых мероприятий. Девятого января Снейп хотел взять отгул на работе и зачем-то повести тебя в ресторан.

— Девятое…

Прижав листок к груди, ты бегал по дому и пытался понять, что бы все это значило. А потом тебя осенило. Зима… Снейп мрачнее обычного, а слизеринцы носятся со свертками из одинаковой зеленой упаковочной бумаги… Черт, у него же был день рождения, а ты сейчас даже вспомнить не мог, на что потратил тот день. Ах да, пребывал в депрессии по поводу расставания. Ну почему ты так мало думал о нем? Был зациклен на себе, ребенке, своих страстях и страстишках, но не на Северусе. Ничего удивительного, что он отказал тебе даже в праве быть услышанным. Только ничего уже не исправить… Или еще можно? Что если ты пошлешь ему что-то сейчас? Выберешь подарок, вложив в него всего себя? Впрочем, после того, что напишут завтра в газетах, это будет выглядеть очередным издевательством. Что ж у тебя за жизнь-то такая, а?

Несмотря на усталость, сон в ту ночь так и не пришел. Ты до рассвета сидел в кресле, сжимая в руке этот чертов листок, и, кажется, учился себя ненавидеть.

***