Дверь в глазу

Выйдя во дворик, Боб смотрел, как Клер прибивает сомов за головы к куску фанеры и окатывает их кипятком из чайника. Потом она сделала складным ножом несколько надрезов, взяла специальные плоскогубцы и аккуратно сняла кожу целиком, обнажив снежно-белое мясо. Нарезала рыбу кубиками, обваляла их в панировке, заранее купленной в магазине, и высыпала в кипящее масло.

Они устроились на свежем воздухе и поужинали с картонных тарелок.

– А неплохо у тебя тут все получилось, – сказала Клер Бобу, оглядывая отремонтированный дворик. Она открыла уже четвертую банку пива, и в ее голосе было не слишком много теплоты. – Может, и у нас кое-что подлатаешь? Я думала застеклить парадную дверь, а еще хорошо бы вставить в крышу парочку дешевых окон. Хотя, будь мы поумнее, сожгли бы эту дрянь к чертовой матери и начали с нуля.

– Зачем так говорить, Клер? – возразил Деррик. – Мы нормально живем, а ты как скажешь что-нибудь…

– От правды не уйдешь, – сказала Клер.

У Боба не было никакого желания это слушать. Он снял с губы крошечную косточку и стрельнул ею в темноту.

– Я, может, сбегу через денек-другой, – сказал он. – Присмотрите за моим зоопарком, пока меня не будет?

На следующий вечер он отправился в поселок, который был на острове, чтобы позвонить из тамошнего магазина. На потолке таксофонной будки зудела большая галогеновая лампочка, и в ее желтом сиянии ошалело толклись мошки, похожие на облачко конфетти. Он заправил в щель горсть четвертаков. Подождал. Трубку снял мужчина.

– Привет, Рэндалл, – сказал Боб.

– Здорово, племяш, – ответил Рэндалл. – Как успехи?

– Средне, – сказал Боб. – Дворик твой я отремонтировал. Шкафчики подкрасил.

– Вот спасибо. Что бы я без тебя делал! У самого бы никогда руки не дошли, но, знаешь… в общем, ты молодец. – Наступила пауза, потом Рэндалл чихнул в телефон. – А как там стены?

– Стены хреново и лучше не станут, – сказал Боб. – Не потащу же я новые панели из магазина на своем горбу.

– Неужто нельзя кого-нибудь поймать, чтоб подбросил? Или взять пикапчик в прокат? – сказал Рэндалл. – А может, у них доставка есть. Черт, ну я не знаю, Боб, разберись как-нибудь.

– Что ты делаешь в моем доме? – спросил Боб.

В ответ Рэндалл пробормотал что-то невнятное. Потом трубку взяла Вики и поздоровалась.

– Привет, Вик, – сказал он.

– Ну, как у тебя дела?

– Шикарно, – сказал Боб. – Нашел во дворе нефть. Теперь заливаюсь шампанским и справляю нужду в золотой унитаз. Нанял прислугу, чтобы кормили меня с ложечки черной икрой. Но вся эта роскошь мне малость поднадоела. Думаю, не пора ли вернуться.

– Хм, – сказала она. – Нам надо кое о чем поговорить.

Боб спросил, о чем, но Вики ответила не сразу. Она сказала, что любит его и что сильно о нем беспокоилась. Сказала, что он вел себя очень неразумно и что ей жаль его. Сказала, что ей было тяжело без него, но, как она ни старалась, пока ей не удалось придумать, ради чего она могла бы сейчас принять его обратно. Бесстрастным тоном адвоката она перечислила недостатки Боба. Это звучало так, словно она составила их длинный список заранее, с указанием дат и свидетелей, выделив жирным шрифтом самые важные места. Боб слушал и чувствовал, как у него холодеет внутри.

Он увидел, как из-за автомата с газировкой вышла мышь. Она ела талончик.

– Может, скажешь лучше, что Рэндалл делает в нашем доме? – прервал он жену. – Может, мы лучше это обсудим?

– А может, мы лучше ничего не будем обсуждать? – сказала она. – Мне спокойнее, когда я вообще про тебя забываю.

Боб вздохнул и принялся вяло, сбивчиво извиняться, но Вики не отвечала, и он догадался, что она отняла трубку от уха и держит ее на отлете, как бывало, когда звонила ее мать. Тогда он вернулся к своей предыдущей теме, где чувствовал себя более уверенно, и начал выразительно объяснять, что он сделает с дядей, если тот будет лезть куда не надо.

– Слушай, напиши это все в открытке, а? – сказала она. – У меня сейчас макароны убегут. Ладно, всего хорошего. Не пропадай.

– Эй, постой, черт побери, – начал было Боб, но Вики повесила трубку раньше, чем он успел сказать то, что действительно хотел сказать.

Когда Боб возвращался домой, закат почти угас. Он миновал единственный бар в поселке и слышал, как там смеются мужчины и женщины. Повернул у торговой точки, под которую местные жители переоборудовали старый гараж, украсив его вместо вывески обычной доской с криво выжженными буквами. Пройдя мимо почты, он выбрался на дорогу к дому и зашагал в сгущающихся сумерках.

Он уже ложился спать, как вдруг пришел Деррик. Он открыл дверь без стука.

– Чтоб тебя! – вырвалось у Боба.

Деррик ввалился в дом на подгибающихся ногах. Шатаясь, довольно долго озирал комнату, прежде чем заметил Боба, сидящего на раскладушке.

– Вставай, – сказал Деррик. – Мы с тобой едем в город.

Боб вздохнул.

– Иди домой, орел, – сказал он. – Где Клер?

– Пошла она в жопу, – сказал Деррик. – Она меня обругала, понял? Она меня не уважает и говорит со мной не… неподобающе. Теперь мне на нее насрать. Давай, поехали на Кокосовый пляж и перетрахаем там все, что шевелится.

– Сядь, – сказал Боб. – Сейчас налью тебе выпить.