Дверь в никуда

Поход через лес оказался намного тяжелее, чем представлял себе Никита до этого. В таких лесах он еще не бывал. То есть был, и здесь же, но не ходил подолгу. Не то чтобы лес сильно отличался от земных по растительности, но просто он был совершенно нехоженым, диким. Теперь Никита понял, что такое настоящий дремучий лес, чернолесье, как говорили предки. Ладно бы только отсутствовали тропинки — полбеды. Но в этом лесу нужно было не просто идти, а продираться. Деревья, не выдержавшие конкуренции, погибали и падали. А, наоборот, слишком успешные, переросшие соседей, попадали под удар ветров без поддержки равных себе и, не выдерживая, ломались или выворачивались с огромными пластами земли. Упавшие деревья не ложились на землю, а зависали над ней упираясь ветвями. И благодаря этому не гнили очень долго, так что весь лес был завален лежащими там и тут великанами, создающими непреодолимые барьеры. Густая щетка сучьев мешала пролезть под стволом или перелезть его сверху. Упавшие стволы приходилось обходить, что удлиняло путь втрое, по крайней мере. На земле не было ровного места, но густые заросли высокого, по колено, ягодника, похожего на чернику, не позволяли видеть куда ступает нога, заставляя идти на ощупь, в постоянном напряжении. В лесу изредка попадались тропы, но ни одна из них не вела в избранном направлении. А если бы и вела, мало толку. Тропы были звериные, узкие и низкие, так что идти по ним пришлось бы пригибаясь или раздвигая лицом колючие ветви подлеска. Из-за постоянных поворотов, обходов потерять направление, начать ходить кругами было проще простого. Хотя кажется Ербол, идущий впереди, не испытывал затруднений с ориентацией даже не прибегая к помощи планшета. Потомок степных кочевников уверенно находил путь в глухом лесу, который заставил бы его предков уже через сотню шагов отчаяться. Через пару часов такого пути Никита совсем запыхался. Но и его спутники, даже стальная Аня, тоже начали уставать. Между тем характер леса постепенно менялся. Вначале лес был преимущественно лиственным, с небольшими количеством хвойных великанов и высокой сочной травой под ногами. Но постепенно стал хвойным, с почти точными копиями земных сосен, с жестким сухим ягодником. Ягоды были пока незрелые, но все равно попробовать их никто бы не решился. Земля стала неровной, с невысокими пологими холмиками и низинками. В низинках, заросших мхом, было мокро. Потом стали попадаться полянки — округлые выступы гладкого камня, заросшие мхом светло-зеленого, серого, голубого и розового цвета, сухим, как порох, трещащим под ногами. Идти по полянкам приходилось осторожно — мох соскальзывал с камня, как намыленного. Полянки пересекались тропинками, слишком узкими для человека. Приглядевшись, Никита понял, что это муравьиные дороги. Муравьи, по крайней мере на вид, не отличались от земных. На одной из полянок устроили привал. Тонкий слой мха почти не смягчал жесткость камня, зато на полянке легко дышалось и не было комаров. В двадцатом веке Никита, следуя рекламам Гринписа, думал, что леса создают кислород. На самом деле оказалось, что это не так. Если бы это было правдой, то под корнями деревьев был бы толстый слой торфа — углерода, убранного из воздуха. А ведь слой органики в лесных почвах очень тонок. Деревья действительно забирают углекислый газ, превращая его в свои тела и выделяя кислород. Но прочее население леса — насекомые, грибы, бактерии поедают тела умерших деревьев, превращая их опять в углекислый газ и забирая кислород из воздуха. Нормальный лес сколько выделяет кислорода, столько и поглощает. Вот потому в дремучем лесу дышится обычно тяжело. Ведь кислород выделяется наверху, в кронах, а поглощается внизу, у подножия стволов. Легко дышится в лесу только на полянах и моховых болотах. Ну и зимой, когда все расходующее кислород население леса засыпает. В двадцать втором веке об этой особенности леса каждый школьник знает — пришлось ведь в начале века убирать грозящий перегревом углекислый газ из атмосферы в землю. Тогда-то все и узнали, что леса для этого не пригодны. От грязи, пыли воздух они фильтруют хорошо, а вот углекислый газ поглощают степи, луга, моховые болота.

— Странно, — сказал Сепе — эти мхи на гранитных лобках, болотца в низинах очень похожи на Карелию, берега Онеги. А вот сосны другие. Южные, похожие на средиземноморские.

— Закономерно, — отозвался Ербол: — климат субтропиков, но не сухой, более влажный, чем в Средиземноморье, а геология похожа на Карелию. Почти голый камень, видимо недавно был ледник. Потому растут в основном сосны и мхи.