Дверь в никуда. Часть 2 (СИ)

Снова прижав к себе любимую, поднялся на ноги, и пошел к берегу, оскальзываясь на круглой гальке. Он был вне себя от удивления: куда-то враз подевались строения и парк. Вокруг царили округлые холмы. На холмах зеленели кряжистые дубы, у их подножия привольно раскинулись акациевые рощицы и высились серебристые стрелы тополей. А вокруг, куда ни глянь, плескалась река, окружающая мириады зеленых островов и островков в туманной дымке.

Но оглядываться было некогда: Мастер прямо физически чувствовал, как истекает по каплям жизнь дорогого ему человека. Куда идти? Что делать? Он не знал. Но знал, что сам помочь любимой уже больше не в силах - нужен врач, операция, лекарства. А у него только жалкие запасы из запасного перевязочного пакета, ножа, гранаты и двух трофейных калашей. Он бы все это с радостью отдал, лишь бы Лизу спасти, да только кому? Что-то жаждущих поскорей вооружиться вокруг не наблюдалось.

Он побрел вперед, не особо выбирая направление. И вдруг среди зеленеющих кущ увидел красотку, сосредоточенно прилаживающую на голову венок из луговых цветов. Кроме венка, на девушке никакой одежды не было, зато (а может, именно потому) она оказалась просто изумительно хороша. Подойдя вплотную, кэп обнаружил, что у прелестницы с точеной фигуркой зеленоватый оттенок кожи, а глаза просто затопила травяная зелень. "Помоги...", - кивком головы указывая на окровавленное тело девушки, попросил Славка. Однако зеленушка хвататься за него не спешила - повернулась, и поманила за собой.

Кэп ахнул: со спины кожа странной незнакомки была совершенно прозрачной. Четко виднелись ребра, хребет, переплетения сизых кишок. Если бы руки не были заняты, путешественник во времени непременно хлопнул бы себя по лбу: черт, да это же настоящая мавка, как ее в народе описывают! А мавка все звала-манила, неспешно поднимаясь по холму.

Чувствуя новый прилив сил, Славка двинулся за своей провожатой. Выбрались на прямой, как стрела, отрезок шляха. В который уж раз безмерно удивленный, кэп вдруг понял, что идут они по преобразившейся части центрального проспекта, который вроде как еще вчера перекрывал блокпост. Где тот блокпост, и куда подевались мэрия, все дома вместе с малейшими признаками цивилизации? Но шлях привел к кольцу белоствольных берез, увенчанных ярко-желтыми сережками. Другое чудо: деревья вовсю цвели, хотя весна вроде уж давно миновала.

Прямо поперек шляха вальяжно распростерся исполинский полоз - метров пять, не меньше, настороженно оглядывая приближающихся холодным взглядом желтых глаз. Мавка отбила змеюке поясной поклон, и недовольно шипя, тот отполз в сторону - ну будто шлагбаум тебе открыли. Уже уставший удивляться (да просто уставший за эти бесконечный день и ночь) Славка вслед за проводницей ступил внутрь березового хоровода.

В центре крохотной полянки, на сплошном ковре из одуванчиков, стояла...стояло? существо в ореоле из солнечных лучей. Вроде бы женщина, но сияющий ореол не давал толком разглядеть ни лица, ни фигуры. Бережно уложив Лизу на мягкий цветочный ковер, Славка застыл в ожидании. "Смертные...", - мягкое сияние приблизилось, и порядком измотавшийся кэп ощутил, как смывается накипь усталости, ослабевают когти неотвязно вцепившейся в душу боли, и возвращается надежда. На своих обветренных губах Славка почувствовал прикосновение губ богини, словно пламенный ожог.

Дивная обитательница поляны повела рукой над телом девушки, и резко отдернула ее. "Я - Лада. Храню любовь. Между вами я ее теперь вижу. Но любовь исцеляет не все. Ты можешь оставить ее здесь, и она ступит в новый круг бытия - станет служить мне", - для наглядности богиня показала на мавку, под шелестенье листвы нежно ласкающую своей ладошкой ствол белоснежной сестрицы-березки.

Расставшись с коротким проблеском надежды, Славка обреченно поник головой. Выходит, все было зря - и сумасшедшее бегство через стреляющий и взрывающийся город, и штурм собственного дома, кровь и смерти. Едва сдерживая слезы, кэп нагнулся к своей кареглазке - поцеловать. Девичьи губы отозвались смертным холодом: Лиза тихо отошла, никого не потревожив. Сердце защемило, но Славка нашел в себе силы подняться, и скорбно склонить голову.

Лада снова повела рукой. Повинуясь ее мановению, безжизненное тело само по себе всплыло над развеянным ветром ковров из одуванчиков. Одуванчики мгновенно отцвели, и из их снежно-белого пуха соткалось продолговатое облако. Облако, как погребальная ладья, медленно повлекло смертную плоть к самой массивной березе. Тело будто слилось с ней, и в самом деле исчезло - мать-береза приняла будущую подругу в свои объятия. Затем погасло и сияние в центре приветливой полянки. Богиня исчезла, и вокруг явственно потемнело.