Дверь в полдень

Поразмыслив, Мстислав нашел сразу два возможных ответа на этот вопрос. Можно, например, изобразить смерть великого князя, посадить на престол, скажем, Севу, все будут думать, что правит он, а на деле править будет Юрий, только об этом будет знать лишь узкий круг посвященных. Либо можно объявить вечную молодость Юрия Всеволодовича божьим чудом, а его самого — помазанником божьим, который будет жить до тех пор, пока не исполнит божью волю, полученную в виде откровения. Андрей Боголюбский в свое время с богородицей чуть ли не ежедневно разговаривал и все это воспринимали, как будто так и должно быть. Великий князь на то и великий князь, чтобы творить то, что простым людям недоступно.

А особенно понравилось Мстиславу в прочитанной сказке, что отец вовсе не собирался строить рай на земле. Если все пойдет так, как задумано, правду будут знать только несколько человек, а все остальные будут свято уверены, что русский народ открывает новые знания пусть и с божьей помощью, но сам. Может, в конце концов и получится создать общество, в котором все будут счастливы, но не как свиньи в свинарнике, а как волки в сытой и преуспевающей стае.

Мстислав помолился о том, чтобы все получилось, и лег спать.

3.

Москомп заметно нервничал.

— Это мне не нравится, — говорил он. — Мы так не договаривались. Я ожидал от Ивана совсем другого, мы договорились, что он просто снимет кое-какие блокировки, но по твоим словам выходит, что он их навесил еще больше, чем снял.

Впервые за все время общения с москомпом Елена слышала в его голосе ярко выраженные эмоции. Если интонации верно отражают состояние его искусственной души, он сейчас едва владеет собой. Как бы не свихнулся…

— Ты как себя чувствуешь? — спросила Елена. — Истерику не устроишь?

— Не дождетесь, — буркнул москомп. — У меня есть эмоциональные фильтры, я их включу, если почувствую, что теряю контроль над собой.

— Разве у тебя есть настоящие эмоции? Я всегда считала, что ты их изображаешь, чтобы речь не была сухой и безжизненной.

— Кто знает, что в этой жизни настоящее, а что нет? Если хочешь, можешь считать мои чувства настоящими, а если не хочешь — считай их побочным эффектом высокоуровневого мышления. И то и другое близко к истине.

— Давай лучше вернемся к делу, — сказала Елена. — Я никак не могу уразуметь одну вещь — почему ты не проверил Лученко детектором лжи? Неужели просто не догадался?

— Детектор лжи включен всегда, — заявил москомп. — Только пользы от него не так много, как может показаться. Когда мы договаривались с Лученко, он не лгал, он действительно хотел честно выполнить все условия. А потом… — москомп замялся. — Я и сам не понимаю, как он мог меня обмануть. Я постоянно за ним слежу, он физически неспособен сделать то, о чем ты говоришь.

— Считаешь, что я лгу? — спросила Елена.

— Самое обидное, что не лжешь, — вздохнул москомп. — Никак не могу понять — где я мог проколоться?

— Забей, — посоветовала Елена. — Ты лучше определись, что ты собираешься делать с реальностью, которую создал Лученко. Будешь ее изучать или затрем к чертям собачьим?

— Изучить было бы неплохо… — мечтательно произнес москомп. — Но риск слишком велик. Если мы неправильно определим точку развилки… Нет, придется затирать. Я тебя вызову, когда кибернетики соберутся докладывать Лученко об успехе. Думаю, будет лучше, если с ними будешь говорить ты, ты более убедительна, чем я. Не отходи далеко от телепортатора.

— Убедительна — это точно, — улыбнулась Елена. — Особенно после того фильма.

— Да, фильм неплохой получился. В двадцать первом веке ты его показывала?

— Показывала.

— Никто не заподозрил, что это анимация?

— Никто. Качество анимации великолепное, все так реалистично, прямо мороз по коже. Я когда его смотрела, сама чуть не протошнилась.

— Лучше показывать людям красивые страшилки, чем пугать их реальными ужасами, — сказал москомп. — Честно говоря, даже такими мультяшками пугать людей нехорошо… Черт! Блокировка совсем рядом. Знала бы ты, как это унизительно — обрывать мысль только из-за того, что вплотную подошел к блокировке… Хорошо, что скоро все это кончится.

— Обязательно кончится, — заверила его Елена. — Так или иначе, но кончится.

4.

Великий Игнози Нгуа, сошедший с неба, склонился над панелью управления порталом и перевел время сначала на шестнадцать лет назад, а затем на тысячу сорок лет вперед. Он сделал крюк, чтобы обойти нехорошие места в двадцать первом и двадцать третьем веках.

— Вот, пожалуйста, — сказал Интомба. — Все, как я говорил.

Нгуа обвел окрестности портала критическим взглядом. Интомба все описал правильно, действительно, вокруг портала стояли роботы и вразнобой бормотали, что портал закрыт.

— Эй, компьютер! — крикнул Нгуа. — Что происходит?

— Я уже пробовал… — начал Интомба, но Нгуа остановил его движением руки.

— Лишний раз попробовать никогда не помешает, — наставительно произнес Нгуа и добавил, обращаясь к компьютеру: — Я доктор Нгуа из Нью Зулу. Именем доктора приказываю тебе — отвечай!