Дверь в полнолуние

Марьяне нравился Любомир: он был добрым, учил ее водить машину, и вообще всегда с ней возился. Она с недоверием относилась к словам Талгата: Любомир, несмотря на моложавый вид и белоснежную улыбку, был совсем немолод, наверное, за пятьдесят, и разве можно влюбиться в таком возрасте?! Кроме того, у него была жена, она чем-то все время болела, и часто и подолгу проводила время в санаториях.

Увы, сама Марьяна хорошо знала, что такое влюбленность. Ее сердечко навсегда было отдано здоровенному веснушчатому парню с веселыми голубыми глазами. Это его портрет, в обнимку с ней, двенадцатилетней, украшал стену в ее девичьей комнате.

Она тайно собирала в альбом вырезки из газет с упоминанием гонок, в которых он принимал участие. Увы, Макс Руссель вел довольно активную светскую жизнь, и газеты захлебывались, описывая очередную его подружку с модельной внешностью и таким же громким именем, как у самого Макса. Впрочем, подружки у него надолго не задерживались, и Марьяне на некоторое время становилось легче, но потом выплывала очередная Ева, Тильди или Вероника, и Марьяна снова страдала.

Наступили очередные выходные, и девочки разъехались по домам.

Марьяна приготовилась к тому, чтобы провести выходные в одиночестве.

Однако, проходя мимо комнаты преподавателей, она увидела месье Эриа, преподававшего географию. Он рассеяно сказал:

– Мадемуазель Лотнер, кажется, за вами приехали.

Марьяна подумала, что он не знает о несчастье, случившемся в ее семье, и спутал что-то, но послушно спустилась вниз.

К ее изумлению и радости, за решеткой стояла машина Любомира. Сам он, улыбаясь, ждал Марьяну.

В общем, так и повелось: по субботам Любомир забирал Марьяну, они гуляли по окрестностям города, иногда он водил ее в кино, и они хохотали над какой-нибудь комедией, потом обедали где-нибудь в ресторанчике. Поздно ночью возвращались домой, в квартиру Марьяны.

По утрам она готовила завтрак на двоих, варила кофе, как научила ее мама, и Любомир появлялся из душа с мокрой головой, и за завтраком расспрашивал ее о школьных успехах. Иллюзия семейной жизни, подаренная Любомиром, делала Марьяну запущенной и давала возможность дожить до следующей субботы.

В понедельник утром он отвозил ее в пансион, и сигналил ей вслед. Марьяна обязательно махала ему с крыльца.

Наступившая зима сделала их прогулки короче, они больше времени проводили в квартире. Приближавшиеся рождественские каникулы Марьяне предстояло провести одной: Любомир предупредил ее, что уезжает в деловую поездку в Австрию. Марьяна заскучала, и неожиданно он решился взять ее с собой.

С хозяйкой пансиона никаких проблем не возникло, она отпустила Марьяну на вакации.

Поскольку предполагалось, что в Австрии Любомир будет занят делами, он экипировал Марьяну для занятий лыжным спортом и, по приезде, оплатил обучение с инструктором.

Марьяне неожиданно все понравилось: и природа Альп, и захватывающие душу спуски, которые она все увереннее совершала под присмотром инструктора, молодого парня, и, главное, ощущение полета, которое она испытывала впервые, и от которого захватывало дух. По вечерам она докладывала Любомиру о своих успехах, и он одобрительно кивал ей.

Арнольд, инструктор, как-то пригласил ее в кафе, и она согласилась. Он привез ее в маленький домик у подножья горы, здесь были веселые желтые полы, и по ним было здорово ходить в теплых шерстяных носках, и горел огонь в камине. Арнольд принес ей горячий местный напиток, и щеки Марьяны мгновенно запылали, и стало жарко.

Он подвез ее к отелю, и Марьяна уже думала попрощаться, как вдруг он наклонился к ней и поцеловал ее в губы. Она сердито высвободилась, и Арнольд засмеялся:

– Да ты совсем еще девчонка! – но удерживать не стал.

Марьяна, с пылающими от негодования щеками, ввалилась в номер.

Любомир поднял на нее взгляд из-за газеты, которую он читал, когда она вошла. Заметив ее волнение, внимательно присмотрелся:

– Марьяна, что-то случилось?

Она помотала головой, ушла в душ.

За ужином, Марьяна это заметила, Любомир присматривался к ней, но вопросами не досаждал.

Утром он, как обычно, вызвал такси. Спустились они вместе, и Марьяна неожиданно заметила на стоянке у входа автомобиль Арнольда, и сам он подошел к ним, вежливо поздоровался с Любомиром, по-хозяйски взял Марьяну за руку:

– Поедем?

Марьяне вовсе не хотелось поднимать пум, поэтому она вытянула руку и молча уселась в машину. Она заметила странное выражение лица Любомира, но решила, что подумает об этом позже, когда вернется.

Сегодня она не получила обычного удовольствия от тренировки. Все время чувствовала какую-то принужденность, и ей не давали покоя взгляды и прикосновения Арнольда. В общем, она наотрез отказалась от того, чтобы провести с ним вечер, и даже не позволила подвезти себя к отелю. Арнольд, кажется, тоже рассердился, и дулся на нее. Впрочем, Марьяну это мало волновало.

Вечером Любомир только и спросил:

– Ну, как сегодняшние успехи?

Марьяна промямлила что-то невразумительное.

Любомир насмешливо сказал: