Дверь в сказку (СИ)

Командир "Аннушки" отвлекся от переговоров второго пилота с землей. Все идет штатно, скоро он увидит ярко освещенную посадочную полосу, и этот, не первый и не последний полет в его жизни закончится. Среди молодых пилотов было модным вместо слова "последний" говорить "крайний". Причем говорили они так и к месту и не очень, бравируя своим показным суеверием и демонстрируя всем принадлежность к опасной профессии. Опытный и много чего повидавший летчик только посмеивался в усы, и говорил слово "последний", когда ему было это нужно. Знали бы вы, салаги, что такое настоящие летные суеверия! Хотя все у вас впереди, узнаете еще. Повидать, за свою долгую летную карьеру, КВС успел многое. И горел, и падал, и даже роды в воздухе принимал. Он непроизвольно поежился, такого страха, как тогда, он не испытывал, даже когда шел на вынужденную при нулевой видимости. Бр-р-р, и как врачи в роддоме работают? Он бы точно не смог. Вот и сейчас в салоне его самолета летят в райцентр три беременные тетки, на сохранение. Правильно делают, что летят, не дожидаясь момента, когда приперло и надо срочно везти акушера к черту на рога. Лучше заранее подсуетиться, и родить ребенка в нормальной больнице, а не где попало. Молодцы бабы, по уму поступают. Хотя одна совсем пигалица, от горшка - два вершка. Мысли пилота от пассажирок плавно переместились на собственную дочку. А если моя Верка... того... в смысле забеременеет? Я же с ума сойду! Она же маленькая еще, я её как будто вчера сам из роддома принес... А она уже хахаля своего малахольного, не стесняясь домой приводит, и в открытую говорит, что дело к свадьбе идет. И жена, предательница, им улыбается... О-хо-хо... грехи наши тяжкие!

Из размышлений его вырвал высверк молнии впереди. Самолет тряхнуло.

- Энск - Контроль, 52011... Энск - Контроль, пять, два, ноль, один, один... Актюбинск - Центр, пять два... - надрывался второй пилот. Тщетно, лишь завывания и треск в эфире. А командир не обращал на это внимания, он вел машину сквозь тьму, полагаясь на свое чутье и опыт. Плевать, что вся небогатая электроника "Ан-2" весело мигает, изображая цветомузыку на танцах. Главное - мотор тянет, машина слушается, и он посадит её, не имеет права не посадить!

***

Проснулся Алексей как-то сразу, как будто выключателем щелкнули. Он удивился, обнаружив, что уже белый день и в казарме нет никого. "Чегой-то меня по подъему не разбудили? Странно". Тут до него дошло, что он весь мокрый. С ног до головы, матрас аж хлюпал. "Неужто я спьяну так в постель напрудил? Стыдоба-то какая!" Сообразив, что у него мокрая голова, он понял, что это не его конфуз. Он же все-таки не кит, из которого вверх фонтан бьет, чтобы так все вокруг облить. Тогда откуда столько воды? В животе голодно забурчало. "Надо пожрать сходить, причем срочно. А чего это меня так на еду потянуло, прям как в начале службы..." Легко спрыгнув с койки и поежившись от холода, он решил разведать обстановку и расспросить обо всем дневального. Тот, почему-то, при появлении Алексея сделал попытку убежать, а, поняв что не успевает, прижался к стенке и проблеял:

- Не надо...

- Че не надо? Че ты несешь, салабон? - Тараненко ошалело потряс головой - ничего не понимаю. Потом рыкнул на солдата:

- А ну давай быстро рассказывай, че вчера было!

Тот попятился, а потом нагнулся и достал из-за шкафа мятое ведро.

- Вот - сказал он и повернул ведро. На одной стороне ведра была здоровая пробоина, как будто снаряд попал. Алексей видел такие пробоины в мишенях на полигоне. Странно, что не было пробоины в противоположной стороне ведра. Как будто снаряд, пробив одну стенку, передумал лететь дальше.

-И что это такое?

- Так ты не помнишь ничего?

Алексей помотал головой. А, выслушав рассказ дневального, схватился за эту голову двумя руками. Ой-ой! Мамочка моя!

Что и как они делали в самоволке, дневальный не знал, но у Алексея было подозрение, что и там не все чисто. А вот в часть они вернулись с триумфом. Дневальный видел, что посреди плаца стоит замполит, а к нему по широкой синусоиде приближается Тараненко с Коробовым на плече и Халаевым под мышкой. Потом замполит стал орать так, что слышно было, наверно и на Луне. Орал он, как всегда, ахинею. Про съезд партии, Олимпиаду и ядерные ракеты. А потом Алексей его спросил. Громко спросил, все слышали:

- А че это... Ик... Вы ночью в части делаете?... Ик... Опять Алиев прогнал?... Ик!

Замполит поперхнулся на полуслове и, развернувшись кругом, ретировался. Весь батальон, выбежавший на шум, замер в ожидании чего-то неминуемого и ужасного. Замполит был тварью злопамятной.