Дверь в стене

Разжуём эту мысль до конца - оглядываясь назад, в конец 40-х и начало 50-х прошлого столетия, становится очевидным, что СССР не следовало останавливаться на "расколе", а нужно было, не мешкая, позволить "космополитам" заиметь свою газету, своего диктора на радио, свою киностудию итд. Такой шаг позволял с одной стороны лишить меньшинство ореола "мученичества" (в его собственных глазах!), а с другой он делал большинство сильнее, так как заставлял бы идеологов "охранительства" отвечать на вызов, на "клевету". Не знаю, рассматривался ли такой сценарий (скорее всего нет), но идеологический и объективно неизбежный раскол имел своим следствием лишь такую примитивность как шельмование самим же государством созданной оппозиции и политические репрессии. Результат - новый раскол в 1956 году, причём раскол в значительной мере стихийный и плохо государством контролируемый и уход инакомыслия "на кухни".

И это ещё не всё, если уж мы завели речь о том "как надо бы" и хотим дойти до конца логической цепочки, то выглядит он так - помимо предоставления меньшинству "права голоса" и возможностей этот голос подать в виде газет-театра-радио нормальному государству следует дать меньшинству ещё и мишень, которая притянет к себе глаза меньшинства.

Немножко в сторону с тем, чтобы предупредить напрашивающиеся и ожидаемые вопросы и возражения. В рассматриваемой нами ситуации риск неконтролируемого создания меньшинством политической партии ничтожен. Невозможна политическая партия, которая объединит людей, "желающих странного". Такие люди есть везде и они либо вообще не идут в политику, либо становятся членами уже существующих партий, демократической, скажем, или республиканской. "Странное" у каждого своё, его невозможно проговорить словами и нельзя создать образ "странного". "Странное" это недовольство существующим порядком вещей. И это недовольство можно канализировать.

Мишенью.

Сосредоточить "существующий порядок вещей" в одной политической фигуре. А потом позволить хотящему странного меньшинству не только иметь свои газету-театр-киностудию, но ещё и дать ему возможность писать в своей газете и ставить в своём театре крамолу на эту фигуру. А потом, когда разум дойдёт до точки закипания и запузырится, гласно и с помпой отправить фигуру в отставку. А с учётом исторически сложившихся российских реалий лучше даже бы и расстрелять.

И какие-то интуитивные догадки у тогдашних властей СССР были, как были даже и расстрелы. Но только у меньшинства не было своего голоса и расстреливаемых расстреливали как агентов иностранных разведок, что вызывало обоснованное недоумение и глухое, не проговоренное словами недовольство, не говоря уж о том, что и недовольных время от времени постреливали тоже и тоже как шпионов. А ведь правду говорить легко и приятно, и ничего не стоило позволить опубликовать в оппозиционной газете серию разоблачительных статей и снять пресловутую фигуру не только с поста, но и вообще с доски. Не за глупое шпионство, а за предательство идеалов, лицемерие и воровство в особо крупных. "Спасибо бдительному меньшинству." Что, большинство обиженно засопело? Ну так мы быстренько сварганим процессик по делу редактора газетки, которая в желании странного вышла в астрал, но только обвиним мы его в чём-то реальном. Не реальном реальном, а в том реальном, чего ждёт от редиски "молчаливое большинство". А когда большинство возликует и занесётся, мы какого-нибудь твердокаменного охранителя поймаем не на странном, а на очень даже земном да и - в Магадан его. Не на яхте, а в трюме парохода угрюмого.

Что, трудно? Ну, во-первых, для кого как, а, во-вторых, другие государства давным давно выучились поступать именно так и ничего, живут не тужат.

Да вот возьмём хотя бы того же Форрестола. Государство мигнуло одним глазом и назначило в политическое меньшинство "комми" и сочувствующих. Большинство возликовало, что оно к коммунизму никаким боком и вызверилось на левых. Однако государство мигнуло другим глазом меньшинству и перья забегали, заскрипели. Джеймс Форрестол был преподнесён обществу на блюдечке с голубой каёмочкой и преподнесён как "махровый реакционер". Одни этому обстоятельству обрадовались, другие тому же самому огорчились.