Дверь в Зазеркалье. Книга 1

Он отключил телефон, постоял немного, задумавшись, и зашел в туалет. Опершись на столик, посмотрел в зеркало. На фоне стерильной белизны интерьера Сергей увидел своё бледное лицо с холодными льдинками глаз и тонкой линией губ. Какое-то время он смотрел на отражение, затем пустил в раковину холодную воду и плеснул на себя, чувствуя, как горит кожа. Насухо вытер лицо и присел на крышку унитаза. Строго в соответствии с канонами восточной философии, которую чтил не меньше Орлова, закрыл глаза и расслабился, затем сделал глубокий вдох, выдох и стал ритмично дышать, поймав, наконец, и зафиксировав перед мысленным взором яркую точку на черном фоне. Время замедлило свой бег.

Минут через пять Переверзев ощутил, как отпускает парализующий рассудок страх, реже становится пульс и уходит тяжелый жгучий комок слева в груди. Вместо этого в сознании начала формироваться нечёткая пока ещё линия поведения, основанная на холодном рассудке и тех скудных сведений, которыми Переверзев располагал на данный момент.

Он уже сейчас точно знал, что враг, а это был, вне всякого сомнения, враг, уже допустил несколько ошибок. Информационные потоки часто пересекаются случайным образом и эта случайность, в быту именуемая везением, удачей, фартом, сейчас была не на его стороне. Не следовало этим тварям задевать профессора Переверзева и полковника Орлова. В этом была их главная ошибка.

3. Враг нападает

Звонок раздался неожиданно. Номер звонившего на дисплее трубки не отразился. Переверзев поднялся с кресла и, стараясь сохранять спокойствие, вышел в тамбур. Там подождал некоторое время, выдержал паузу и нажал клавишу вызова.

– Я…я слушаю вас, – произнес он в трубку, стараясь говорить чуть взволнованно и напряжённо.

– Сергей Александрович Переверзев? – услышал он грубый, подчеркнуто равнодушный мужской голос.

– Да, это я, – ответил Сергей.

– Слушай сюда внимательно. Ты в курсе? – тот же холодный грубый голос.

– Вы имеете в виду Машу? – осторожно спросил Переверзев, понимая, что он уже как-бы должен знать о происходящем.

– Твою Машу мы пока никак не имеем, но обязательно поимеем, если ты будешь вести себя неправильно. Сечёшь, Сергей Александрович? – с лёгкой издёвкой произнёс тот же голос.

– Да…да я понял, – чуть запинаясь, ответил Сергей, чувствуя, как леденящий страх снова заполняет душу. «Это плохо», – мелькнуло в голове, – «могу потерять контроль».

– Это хорошо, что понял. Никому ни слова об этом, особенно твоему другу менту, если хочешь увидеть свою дочку. Кому-то вякнешь, ты или твоя кукла, то ещё долго будешь получать по сетке фотки о последних днях своей Машеньки. Издохнешь от тоски, ты уж мне поверь. Даже я издох бы в такой ситуации. Ты где сейчас находишься?

– В поезде, еду в командировку. В Польшу, – зачем-то уточнил Переверзев всё тем же напряженным голосом человека, оказавшегося в сложной ситуации.

– Придётся вернуться, – равнодушно бросил невидимый собеседник, – и чем быстрее, тем лучше для твоей сладенькой дочки. Думаю, что завтра ты уже будешь в Городе. Ты же любишь свою дочурку?

– Да, – ответил Переверзев, – я люблю её. Завтра я вернусь, где-то часам к двенадцати я точно буду в Городе. Скажите, а я могу услышать Машу? Я хочу быть уверенным в том, что с ней всё в порядке, что её не обидели…

– Я ж сказал тебе, что с ней всё о’кей. Пока, о’кей. Ты чё, не веришь?

– А вы бы поверили на моём месте?

– Так я ж не на твоём месте, – в трубке раздался короткий смешок, – приедешь и услышишь. Не боись. Пока, – снова подчеркнул невидимый собеседник, – с ней всё нормально. Так, говоришь, завтра в двенадцать? Хорошо. Приедешь, я найду тебя, не отключайся.

В трубке раздались короткие гудки. Сергей медленно опустил телефон. В тамбуре стояла тишина, нарушаемая ритмичным стуком колёс на стыках. Пахло табачным дымом и чем-то неистребимо вагонным. Бездумно глядя в темноту ночи на мелькание огней за окном, он вдруг отчётливо ощутил, как зыбко равновесие в этой жизни и как невероятно быстр переход от полного благополучия к полному краху. А крах таки обещал быть полным.

«Машенька – Машенька, – не произнёс, а тихо простонал про себя Переверзев, – ну, как же это могло случиться…».

Состав сильно качнуло на повороте. Сергей отошёл от окна и медленно вернулся к своему месту. Вагон был полупустым. Напротив него за столиком, задумчиво глядя на экран телевизора, расположилась немолодая крупная женщина со следами былой красоты на лице. В призрачном свете неоновых ламп её седые, аккуратно уложенные волосы отливали серебром. Звук телевизора был отключен, и только негромкий стук колёс нарушал тишину.

Сидя в кресле, уютно обхватившем его тело, Переверзев подумал, что подобные ситуации и приводят людей в тупик без выхода. Вход есть, а выхода нет. Такого с ним никогда ещё не случалось. Так недолго и до чертиков можно додуматься, до суицида. А какой, на самом деле, смысл в этой жизни, если он, Сергей Переверзев, никогда не пасовавший перед проблемами, какими сложными они бы ни были, не сумеет защитить свою Машеньку.