Дверь в Зазеркалье. Книга 1

Возможность незримо подчинять себе волю других людей, заставлять их совершать несвойственные им поступки, по своему усмотрению строить или разрушать их настоящее или будущее казалась мне чем-то сродни божественному промыслу. Впрочем, не совсем божественному. Размышляя об устройстве мира, я однозначно пришёл к выводу, что наша действительность полярна. В ней для соблюдения равновесия всегда на каждый плюс приходится соответствующий минус. И если предположить, что где-то существует Бог, который хорошо всем известен и любим, то ему в противовес должен наличествовать и Дьявол, который гораздо менее известен и совсем не любим. И чем больше я размышлял по этому поводу, тем больше приходил к выводу, что этот второй персонаж вселенской шахматной игры мне более симпатичен, и что я сам чем-то похож на него.

Переверзев внимательно смотрел на человека, сидящего перед ним. Очевидно было, что тот, скорее всего, впервые раскрывает свою суть перед другими людьми. Причём, увлёкшись, делает это осознанно и даже с удовольствием, понимая, что вскоре может покинуть этот мир, так и не раскрыв никому особенностей своего уродливого сознания. А так память присутствующих на исповеди людей хотя бы ненадолго сохранит в себе, как в матрице, отражение заблудшего человека, которого сам факт рождения изначально направил по кривой дороге, ведущей в тупик.

Кирилл сделал очередной глоток воды и продолжил свой рассказ:

– Анна по моей просьбе стала приносить мне из неплохой местной библиотеке, которую регулярно пополнял какой-то местный меценат, книги особого содержания. Главным героем их был владыка сумеречного мира. Помню, я долго не мог уснуть после того, как закончил читать «Клуб Дюма, или Тень Ришелье» Артуро Перес-Реверты. Меня поразила сама возможность уйти туда, в иное измерение, где властвует Он. Я понимал, что это всё не более, чем выдуманная история, изложенная талантливым рассказчиком, но ничего не мог поделать с собой.

Навязчивая идея встречи с антиподом самого Бога овладела мной. Для этого нужно было, чтобы он заметил меня, выделил из общей массы и предложил место рядом. Мне казалось, что для этого нужно было стать, хотя бы отчасти, таким как Он: не знающим сожаления, жестоким властелином этой никчемной реальности.

И я начал действовать. Прежде всего, я придумал молитву, в которой обращался к Нему с просьбой закалить мою душу, которая теперь безраздельно принадлежала моему Господину, и направить меня на пути в его тёмное царство. С этой молитвой я обращался к Нему утром, после того, как просыпался, и вечером перед отходом ко сну. Удивительно, но прошло менее года, и я почувствовал, что стал ощутимо сильнее физически, во мне возникло необычное ощущение здорового тела. Я даже лучше стал передвигаться. Мой дух, обретший цель в жизни, незаметно для окружающих приобрёл твёрдость стали. Я стал более категоричен в суждениях и оценках. Даже Анна заметила эту перемену, и я всё чаще ловил на себе её задумчивый взгляд.

Кстати об Анне. Она всегда безумно нравилась мне. Ведь, по сути, она была всего-то лет на семь старше меня. И если в десять лет эта разница в возрасте существенна, то в двадцать семь она становится незаметной. Обладая разносторонними знаниями, я был интересным и остроумным собеседником. Она всегда с удовольствием разговаривала со мной на самые разные темы. Я думаю, что при ином направлении моих мыслей между нами рано или поздно могла проскочить та самая искра, которая служит катализатором чувства, что высоким стилем принято называть любовью. Но я никогда не мог забыть о том, какие отношения связывали её с моим братом, и я не мог простить ей того, что она была замужем за неизвестным мне человеком.

Я представлял себе, чем занималась она с ними по ночам, да и не только по ночам, что позволяла им делать с собой, как стонала от животного удовольствия, и это приводило меня в бешенство. Глупость, скажите вы, господа, и, наверное, будете правы. Да только рассудок редко имеет место в отношениях между мужчиной и женщиной, если таковые возникают, особенно в моём клиническом случае.

Все эти годы я не терял связи со своей командой: Щёлоком и братьями близнецами. После детского приюта, окунувшись во взрослую жизнь, они не стали расставаться, хотя и непонятно что связывало довольно неглупого Сашку Щёлокова с близнецами, которые имели явные психические отклонения. Наверное, их объединяло полное отсутствие нравственных норм и патологическая тяга к садизму. Они явно получали удовольствие, наблюдая за мучениями и унижениями других людей, неосторожно попавших в их руки. Эту их особенность я заметил ещё там, в детдоме. Второй странностью, особенно со стороны близнецов, была столь же невероятная их преданность по отношению ко мне. Она только усиливалась с годами, по мере того, как я направлял их действия.