Дверь в Зазеркалье. Книга 2

Но при этом встречаются также люди, осознающие и совершенствующие своё одиночество, находящие в нём элемент собственной исключительности, благодаря которому они как-бы приподнимаются над обыденностью, над массой прочих, замкнутых в скорлупе собственного сознания индивидуальностей. Так, мне известен человек, по причине одиночества создавший за многие годы свой внутренний искусственный мир, который он любил и лелеял, не допускал туда никого из окружающих, чем, собственно, и довёл своё состояние до полного психического истощения. Я хочу сегодня познакомить Вас, дорогая моя Матильда, с его дневником.

Потрёпанная тетрадь случайно попалась мне на глаза. Она лежала неподалёку от тропинки, которой пользуются владельцы машин для сокращения расстояния от наших гаражей к дому. На её полуоторванной обложке виднелся отпечаток обуви, она пострадала от непогоды, но текст, написанный простым карандашом, читался, в целом, хорошо. К сожалению, в тетради отсутствовала часть страниц, но, тем не менее, суть человека, сознательно закрывшего себя для окружающего мира, прослеживается довольно отчётливо. Вот это короткое повествование, которое было написано, насколько я понял, исключительно для себя с непонятной для автора целью.

Умру – никто не заплачет.
Исчезну – никто не заметит.
Это я понимаю. Это ты понимаешь.
Наш мир никто не изменит.
Мы бесцельно ходим по кругу,
Наша жизнь безнадёжно циклична.
Это я понимаю. Это ты понимаешь.

Марина Че

26 марта 2011 года

«…хмурый осенний день конца ноября. Я сижу у окна и смотрю вниз с высоты восьмого этажа. Всю прошлую ночь шёл мелкий дождь. Его капли едва слышно стучали в подоконник, слезами скатывались по холодному стеклу. Иногда фары проезжающих по улице машин освещали потолок, их свет медленно скользил справа налево, затем исчезал и тогда комната снова погружалась во мрак. Дождь, темнота и бессонница… Неплохая компания для одинокого человека, лежащего на кровати с заброшенными за голову руками.

С этой мыслью я закрыл глаза и привычно вызвал в сознании летний день, берег моря, прозрачные волны, медленно накатывающиеся на песчаный берег. Вдали у горизонта неслышно скользит яхта под белыми парусами. Стайка дельфинов метрах в ста от берега резвится, словно дети на игровой площадке. Пахнет солнцем, которое уже поднялось почти к зениту. По загорелой коже скатываются капельки пота. На пляже жарко и клонит ко сну…

Я проснулся, услышав, что часы в соседней квартире пробили десять раз. Мои телефоны молчат уже месяц с того самого дня, когда я принял решение отключить их. А, в самом деле, зачем они мне? Друзей, общение с которыми доставило бы мне удовольствие, у меня нет и никогда не было. То ли я им не интересен, то ли они мне. Скорее всего, и то, и другое. Женщины хитры, примитивны и утомительно однообразны. Немногочисленные родственники, живущие в городе, могли позвонить только в случае нужды. Без этого я им не был нужен, впрочем, как и они мне. Сослуживцы меня как человеческие единицы никогда не интересовали. Их внутренний мир был убог, новых знаний они никогда не несли, а, следовательно, были попросту бесполезны.

Работа для меня всегда была не более, чем источник денег, количество которых не являлось критичным. Родители, слава Богу, оставили кое-какие вклады на депозитах, проценты от которых позволяют мне вести скромное существование: питание, коммунальные расходы, Интернет, как источник информации. В принципе, из дома без крайней надобности можно и не выходить.

Нет ничего лучше осмысленного и организованного одиночества. С возрастом я всё больше убеждаюсь в том, что это состояние является идеальным условием для взросления человека в начале жизни и совершенствования его сознания впоследствии. Не стоит бояться одиночества, нужно принять его, как дар свыше, осознать и попытаться на этой основе понять окружающий мир. Мне иногда кажется, что наш Создатель – всезнающий, вездесущий и всесильный – самое одинокое существо в созданной им Вселенной.

Я позавтракал яичницей, выпил чай и вот теперь сижу у окна, решив, что ещё один пропущенный на работе день не усугубит общего отрицательного ко мне отношения со стороны начальства. Мой отец долгие годы стоял у руля этой организации. В память о нём на мои пропуски смотрят сквозь пальцы, и, я надеюсь, будут смотреть ещё долго: всё-таки я ещё совсем не стар. Стыдно ли мне от этого? Нет, вовсе нет. Я улыбаюсь, как великий Будда, познавший смысл бытия. Я спокоен и бесстрастно смотрю с высоты восьмого этажа на пустынный в это время суток двор с пятнами луж от недавнего дождя на его поверхности.