Двергурим. Бессмертный

- Спокойнее, брат, - сжал его плечо Ноч.

- Отвали, младший! Послушайте меня, парни. Всё. Слышите? Всё, больше нет дварфов, что закроют нас собой. Больше никто не примет удар вместо нас. Пришел наш черёд. Потому засуньте свои переживания поглубже в задницу. Наш командир сейчас сидит в крови, а мы все чистенькие.

- И останетесь такими, пока я не скажу.

Люди обернулись и увидели, что Дагна стоит рядом, вытряхивая трубку в ладонь.

- Никто не знал, что ждет нас в Морингарде, парни, - сказал дварф и принялся замазывать пеплом рану. - Никто не мог предположить того, что произошло сегодня. Случилось то, что случилось, и на этом всё. Говорить об этом мы не будем, пока вновь не увидим солнца, ясно?

- Да, командир, - хором ответили люди.

- А твой молот? – спросил Вильямин.

- Про молот тоже, - уточнил Дагна. – По крайней мере, пока я сам что-то не пойму. Вы все слышали, что за гермозатвором. Все, кроме Минуса и Ночи уже знают, что такое мертвецы норгейров. Но никто из вас не знает, как с ними воевать. Сейчас займемся павшими. Всеми. А затем я буду вас учить. Без Синей Стали будет тяжело, но справиться можно. Придётся справиться.

- Не придется, - подал голос Нодур, сидящий на коленях возле мертвого ультара. - Как бы то ни было, но это провидение Зерора, что Калгат оказался здесь.

Старшина снял с пояса белобородого небольшую, отделанную серебром и золотом, сумку. Открыв ее, он выудил оттуда ключ сложной формы, сверкающий чистейшим аргенитом.

- Погибни ультар на Втором Ярусе… - покачал головой Нодур, разглядывая ключ.

- Что он отпирает, старшина? – спросил Дагна.

- Зал Боевой Славы Темной Эры, владыка, - ответил воин, пряча ключ обратно в сумку и с поклоном передавая ее королю Дренг-ин-Дара. - Хранилище трофеев последней подземной войны. Проблема в том, что это на Четвертом Ярусе

***

Прощание вышло кратким. Тут уже было не до долгих церемоний и ритуалов. По всем правилам требовалось снять с убитых броню, обмыть тела и зашить раны, но время работало против живых. Это у мертвых его с избытком.

Когда Дагна сказал, что сперва нужно заняться павшими, люди поняли его буквально и принялись перетаскивать тела в караулку, но дварф, подняв ладонь, остановил товарищей. Нодур, растерянно поглядел на Дагну, но наткнувшись на его тяжелый, как гранитная плита, полный скорби взгляд, в ужасе отшатнулся, отступив на шаг.

- Нет… - неверяще качая головой, пробормотал Огнебородый, не отрывая глаз от сомкнутых на рукояти топора из Синей Стали пальцев Дагны.

- Извини, старшина, так надо, - глухо произнес потомок Громра. – Теперь даже мертвые – они угроза. Мы не можем рисковать.

Нодур, подавшись вперед, хотел сказать что-то ещё, но осекся. Дагна чувствовал внутреннюю борьбу воина, чье естество хадар вопило от того святотатства, что должно было сейчас произойти. Осквернение тела в традиции народа двергур было тяжелейшим грехом. Но умом Огнебород понимал, что Дагна прав.

- Нет времени, - тяжко вздохнул король Дренг-ин-Дара, вытягивая топор. – Когда мы откроем гермозатвор, все, кто сейчас лежит тут, может встать, старшина. И тогда нам точно конец, а все эти парни, выходит, погибли напрасно.

Нодур посмотрел на павших товарищей потускневшим взглядом. А затем медленно кивнул.

К Дагне с мрачной решимостью подошел Вильямин.

- Я так понимаю, что только наше с тобой оружие годится для этого? – спросил он.

- Владыка! – Нодур схватил потомка Громра за плечо. - Только ты. Прошу.

Дагна пожал руку старшины.

- Только я, - кивнул Дагна, а затем усилием воли выбросил из головы все лишнее. Впереди ждал враг, с которым ни то, что договориться, а даже просто поговорить не выйдет. Только уничтожить.

Но сперва…

- Ваша служба окончена, хадар. Прими Зерор ваши души.

Нодур отвернулся, когда топор из Синей Стали поднялся над первым телом.

***

Стрегтон Кремнерук с наслаждением припал к горлышку большой походной фляги, жадно глотая холодную, ломящую зубы чистую воду, словно это был его любимый ячменный эль. С каждым глотком воин чувствовал, как тяжесть давящая его грудь становится чуть легче, а дыхание все ровнее. За последние сутки ни у кого из хадар не было кровавого кашля, а проснувшийся с новой силой аппетит свидетельствовал о том, что совсем скоро защитники Морингарда вернут былую мощь.

Внезапно самописец пришел в движение и шифровальная комната, в которой дежурил Стрегтон, наполнилась щелкающими звуками, от ударов крохотного молоточка о круглую наковаленку.

Хадар мгновенно подскочил на ноги и схватил заранее подготовленную дощечку и мел. Вслушиваясь в стрекотание самописца и стараясь ничего не пропустить, дварф быстро заполнял дощечку чередой точек и палочек. Наконец молоточек замолк, и Стрегтон передал дощечку молодому хадар-шифровальщику. Тот незамедлительно окунул перо в чернильницу и принялся расшифровывать сообщение. Стрегтон нетерпеливо шагал по маленькой комнате, поглядывая на помощника, ожидая, пока он завершит работу. Когда шифровальщик наконец отложил перо и передал пергамент старшему, Стрегтон забегал глазами по строчкам. И с каждым прочтенным словом, воин хмурился все сильнее.