Двери открываются

Борис взялся за перо. Сначала он долго подбирал подходящий фон, решив, в конце концов, остановиться на красно-белом, поверх которого нарисовал того, чьё имя нельзя было произносить вслух. Он изобразил Сергея Анатольевича Малинина в виде худой и слабой фигуры, согнувшейся под тяжестью государственного флага, который он держал в руках. Бывший президент стоял на уже знакомом холмике, посыпанном перламутровым снегом и беспорядочно махал флагом, как бы призывая других людей присоединиться к нему и помочь с этой нелёгкой ношей. Но никого не было. Только горстка схематических человечков стояла вдалеке и наблюдала за происходящим. Внезапно руки Малинина задрожали, и флаг упал. В этот момент откуда ни возьмись, появился главный герой этого эпоса – Виктор Васильевич Правдин. Он подобрал флаг, гордо поднял его над своей головой, наступил своей тяжёлой ногой на согнутую спину Малинина и втоптал его прямо в искрящийся снег. Вдруг со всех сторон к Правдину начали сбегаться люди, протягивая свои руки, причём было непонятно, просят ли они его о помощи, или о пощаде. Людей становилось всё больше и больше, и вот они уже заполонили всё подножие холма. Правдин смотрел на них свысока (приём, который подсказал ему Славик, будь он неладен), небо постепенно приобретало зловещий красный оттенок, и президент вдруг поднял руку, как бы повелевая всем пасть перед ним на колени. И люди стали падать, один за другим, пока подножие холма не было завалено их распростёртыми телами. Правдин начал расти, и, наконец, заполонил всё пространство трансляции, как бы съедая его своим телом. Фон сменился на чёрный, и посередине, словно из ниоткуда, стала появляться красно-белая надпись «День Всенародного Голосования 2070».

Борис не знал, примут такую трансляцию, или отклонят, но ничего другого он сейчас выжать из себя не мог.

Глава 6 Катарсис

1

Борис посчитал, что с момента смены серверов прошло уже два дня, ещё два должно было пройти в ожидании открытия дверей на День Голосования, то есть, он успевал забрать пароли до того, как они станут недействительными. Конечно, оставалось ещё три дня в запасе, на всякий случай, но на них он не рассчитывал, потому что выйти из дома повторно он бы не смог. После всеобщего открытия дверей маршрутные листы не выдавали в течение недели, полагая, что люди достаточно находились на улице, чтобы сделать всё необходимое. Он знал, что ему очень повезло, что решение о переключении серверов было принято именно сейчас, накануне повсеместного выхода народа на улицы. Возможно, власти и так слишком долго тянули с этим, всё же, по плану, это должно было произойти лет 10 назад. Скорее всего, подумал Борис, они боялись, что старые машины могут не справиться с контролем всё возрастающего населения, тем более, во время массового исхода. А ещё и эти данные о голосовании, которые им нужно было получить и обработать. Конечно, Борис не тешил себя надеждой, что его выбор мог хоть что-то решить, но доля правды в сопроводительной речи к его трансляции, наверное, была. Голосование – это своеобразная перекличка. Все ли до сих пор готовы жить в своих тюрьмах, закрытых, фактически, с помощью одного имени, все ли готовы произнести его вслух? Борис слышал, что каждый гражданин, по какой-то причине не участвовавший в голосовании, тщательно проверялся, ни один случай отклонения от нормы не оставался незамеченным. До тех пор, пока все были на своих местах и безропотно переносили все лишения, власть могла быть спокойна. Но, вычислив предателя, у которого хватит смелости и глупости в открытую объявить о своём несогласии, она не отпустит его до тех пор, пока не заставит его проголосовать «правильно», или не… уничтожит. Обработкой именно этих данных и будут заниматься новые сервера, которые, невольно, сами себя и погубят. Борис представил себе эти огромные машины, расположенные в каком-нибудь секретном месте, о котором знают лишь избранные, машины, которые гудят и мигают разноцветными огоньками (Борис никогда не видел настоящего сервера, но почему-то его воображение рисовало именно эту картину) и переваривают народную волю.

«Что ж, – подумал Борис. – Если кроме меня никого нет, значит, так тому и быть». Он знал, что ему в первую очередь нужно изучить инструкции, которые разработала дедова команда, и у него на это оставалось ещё два дня. Он очень надеялся, что заказов больше не поступит, и ему не придётся опять выжимать из себя очередную патриотическую ерунду. А ещё он надеялся, что больше не встретится со Славиком, который почему-то стал особенно раздражать его своими глупыми псевдоинтеллектуальными выпадами.