Двери паранойи

Любая другая сучка на месте Эльвиры приходила бы в себя две недели, но эта явилась через два дня. Мешки под черными злобными глазками набухли еще больше, однако ее пыл не только не угас, а разгорался все сильнее. Она напоминала алкоголика, попавшего на склад готовой продукции ликеро-водочного завода.

И снова состоялся многочасовой секс-марафон, хотя повторением пройденного это назвать нельзя – Эльвира не повторялась. Ей следовало родиться несколько столетий назад – ее мозги были мозгами инквизитора. Она принадлежала к породе тех, кто раскаленными щипцами выдирал ведьмам срамные места. Если она иногда и получала физическое удовлетворение, то утолить голод пожиравшей ее отравленной страсти оказалось невозможным. В душе этого создания зияла сквозная дыра, в которую проваливалось все что угодно, и любые попытки наполнить ее хоть чем-нибудь были абсолютно тщетными.

Наши битвы продолжались регулярно в течение трех месяцев с частотой по крайней мере два раза в неделю. Я неизменно терпел поражение – такова была моя роль. Потом моего общества ей показалось недостаточно.

Не знаю, находила ли она время заниматься бизнесом или же взяла длительный отпуск. В самом деле: зачем нужны деньги, если не можешь получить то, что хочешь? Постепенно она привыкала ко мне, как слепой привыкает к ненавистному псу-поводырю, без которого уже не в состоянии обходиться. Чем глубже зависимость, тем сильнее ненависть. Со временем мое полное равнодушие спровоцировало ее на чудовищные откровения.

В перерывах между оргиями я узнал о том, как она отравила своего мужа и как прибрала к рукам его дело, кто держит то или иное казино, сколько человек и за что было убито с ее подачи и сколько стоила каждая отрезанная голова. На мой взгляд, она знала слишком много и о купленных прокурорах, и о продажных политиках, и об аферах городских властей с недвижимостью, и о происхождении крупнейших состояний, и о ходах на самый «верх». Она ездила в бронированном «мерсе», и, по ее словам, общая численность ее охраны достигала двадцати человек. Позже я убедился в том, что большая часть всего этого дерьма оказалась правдой.

Она стала брать меня с собой в кабак и в бассейн. И в том, и в другом месте на глаза попадались не менее живописные парочки, чем мы с Эльвирой, – чаще разнополые, но иногда и однополые. Не редкостью были и «шведские семьи». В кабаке она познакомилась с громадным негром Ошогбо из Камеруна, который, судя по всему, трахал хрупкую зомбированную блондиночку по имени Снежана (я не понимал, как это возможно, пока сам не увидел, – слишком уж велика была наблюдаемая разница в размерах).

Ошогбо являлся президентом какого-то совместного предприятия и чувствовал себя здесь хозяином. Психология обезьяньего царька идеально соответствовала обстоятельствам. Его самомнение, амбиции и расовый комплекс неполноценности были такими же огромными, как его член. В «Маканде» он нашел то, чего ему не хватало для полного счастья. Делая бизнес, он помыкал светлокожими мужиками, а вне работы подвергал белую, будто присыпанную снегом, малолетнюю любовницу немыслимым унижениям.

Все это я узнал довольно скоро – после того, как Эльвира увидела Ошогбо в бассейне. Содержимое его плавок произвело на нее неизгладимое впечатление, и при следующей встрече в кабаке она предложила черномазому партию «два на два» в смешанном разряде, на что тот немедленно согласился. Естественно, у нас со Снежаной никто ни о чем не спросил, а нам самим все было по фигу.

Уже через день мы кувыркались вчетвером на огромном квадратном сексодроме в номере 2-27. Этот Ошогбо был помешан на белом цвете: вся мебель и драпировки в его комнате были белыми, к тому же в помещении горели все лампы без исключения. В результате любые физические недостатки приобретали гипертрофированный вид, но негру, нанюхавшемуся «снежка», припудренные телеса Эльвиры, судя по всему, пришлись по вкусу. Два сапога нашли друг друга (на мое счастье, я оказался в скромной роли ассистента).

После непродолжительной прелюдии он насадил мою бриллиантовую корову на свой шомпол и в считанные минуты довел ее до экстаза. Она же приняла его целиком, что само по себе казалось почти невероятным. Снежана скрылась где-то под ними, упражняя язык, а я, по приказу Ошогбо, с размеренностью метронома обрабатывал Эльвиру цепью, пока она не стала похожа на красно-белую зебру. Под конец уже было неясно, отчего она визжит – то ли от боли, то ли от наслаждения, то ли от того и другого вместе.

Ошогбо свалил ее наповал, выстрелив свой заряд, и очень скоро принялся за Белоснежку. Той хватило надолго, а негр лишь слегка размялся. Мне повезло – не иначе я показался ему слишком смугленьким и только благодаря этому избежал экзекуции.