Двери в полночь

Несколько секунд мы тупо таращились друг на друга, готовые в любой момент броситься в бой. Наконец до нас дошло, что это, условно выражаясь, «свои», — кажется, одновременно. Вампирка ощутимо расслабилась, разогнувшись и позволив себе выпустить меня из поля зрения. Лицо у нее стало как будто задумчивое — насколько вампиры вообще способны отражать эмоции своими мраморными масками. Качнувшись вперед к столу — одна нога как будто приросла к полу и ни намека на потерю равновесия, — она сдвинула в сторону книгу, над которой, очевидно, и смеялась, и взяла в пальцы бумажный пакет. Она делала все медленно. Преувеличенно. Либо издевается, либо, наоборот, пытается выглядеть вежливой. Ненормальная скорость вампиров всегда была крайне раздражающим фактором для всех остальных нелюдей. На их фоне ты неминуемо начинал чувствовать себя тормозом. Впрочем, Виктор в присутствии Шефа, например, всегда старался двигаться медленно, выказывая таким образом уважение.

— Черна? — Голос у нее был довольно низкий, но чистый и сильный, как у всех вампиров. Однако говорила она как-то странно, как будто клыки мешали.

— Ну предположим, — я выгнула бровь и уперла руки в бока, — а что?

Вампирка свела брови на переносице, взгляд у нее снова стал озабоченным.

— Ты сказала «да»? — Она повернулась ко мне, подавшись на миллиметр вперед. Однако движение было таким быстрым, что я невольно шарахнулась. Видя мое движение, вампирка утомленно вздохнула и опустилась на край стола. Движение вышло настолько человеческим, что я на секунду засомневалась в правильности своего диагноза.

— Я учу ваш язык, — она поправила унизанной кольцами рукой упавшую на глаза челку, — но он довольно сложный.

Так вот что это было — акцент! Интересно, откуда мне такое счастье…

Секунду я стояла в нерешительности. За время работы в НИИДе у меня сложилось вполне четкое отношение к вампирам — и справедливости ради должна сказать, они не спешили сделать что-то, чтобы его изменить. Вампиры были высокомерны, ни с кем не общались и были куда менее человечны, чем те же двусущные оборотни. Худо-бедно общаться можно было только с Виктором, и то если отрешиться от его издевательского тона и постоянных ядовитых шуток.

То, что я видела перед собой, было несколько… иным. Она была не обделена эмоциями и, что куда интереснее, мимикой. Какой-то неправильный вампир.

Скинув на соседний стул рюкзак, я оперлась о его спинку и внимательно рассмотрела новую знакомую. Как и все вампиры, она была одета в черное, но выглядела более «живо». Наши вампиры — эстеты, модники, как будто зависшие в начале XX столетия. Они цедят вино по $1500 за бутылку и носят наряды, сшитые по потерянным наброскам самой Коко Шанель. Косуха, джинсы и тяжелые ботинки никак не вписывались в высокую моду. Как и прическа: растрепанная, не прикрывающая ушей, со множеством мелких колечек. Руки — в кольцах и браслетах. Наши носили белое золото или платину. Раздумья заняли несколько секунд. Все же я тоже была когда-то человеком.

— Как тебя зовут?

Она подняла на меня удивленный взгляд. Не думала, что я решу познакомиться?

— Катарина, — она разогнулась. — Я заменяла тебя, пока тебя было не.

— Пока меня не было, — автоматически поправила я, прикусив язык в последний момент, но было уже поздно. Глаза Катарины сузились, превратившись в две щелки, наполненные непроницаемой чернотой, отступившая было враждебность вернулась.

Наверное, если бы кто-то сейчас поднес спичку, взорвался бы весь кабинет, Я почти ощущала напряжение, которое возникло между нами.

— Fucking shit, your language is so hard to learn!

Напряжение лопнуло. Вампирша устало прикрыла глаза.

— Я разобрала только слово «fuck», — улыбнулась я. — Кстати, Шеф обещал мне сюрприз в кабинете — это он про тебя?

Катарина хмыкнула и покачала головой:

— Нет. Хотя я, думаю, тоже сюрприз. Вот, — она протянула мне широкий картонный конверт, который до сих пор сжимала в пальцах, — это сюрприз.

Я взяла его и немного покрутила, прежде чем открывать. От Шефа можно было ожидать любой подлянки — от чертика на пружинке до сибирской язвы. Краем глаза я заметила, что Катарина следит за мной, хоть и старается не показывать этого. Значит, она тоже не в курсе.

Ничего особенного, довольно старая коричневая бумага. Углы загнуты, но основная часть совершенно ровная — видно, что конверт редко доставали.

Я аккуратно распечатала его и заглянула внутрь. Папка из таких, в которых обычно хранят личные дела, и больше ничего. На вид тоже старая. Под светом ламп дневного освещения тускло блеснула поблекшая краска надписи «СЕКРЕТНО». Больше на папке ничего не было написано, кроме одной строчки — «Ардов Роман Георгиевич».

Я сжимала в пальцах тонкий картон папки с именем, а в мозгу быстро проскакивала какая-то мысль. Быстро настолько, что я не могла различить смысл, только жужжание.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Черт. Его усталое лицо озарилось улыбкой. Я быстро спрятала конверт за спину.