Двери в темное прошлое

— Любовь лично для меня — это в первую очередь, когда комфортно с определенным человеком. Когда он находится в доме, ты его вроде и не замечаешь вовсе, а когда этого человека нет, то сразу чувствуешь одиночество. Такое одиночество, что начинает ныть сердце. Знаешь все недостатки этого человека, но легко миришься с ними. Вот ты скучаешь, когда одна дома, ждешь мужа, смотришь на часы, думаешь: а с кем он сейчас и чем занимается?

— Разумеется, — ответила Марина.

И вдруг поняла, что это не совсем так, то есть она, конечно, думает о том, где находится Валентин, ждет его, но так, чтобы она отчаянно скучала — такого не было. Она даже привыкла, что они не спят вместе, и вообще близость между ними всегда какая-то обыденная и без страсти и особенных слов. Но он устает, у него работа. Но он ей верен, и это самое главное… Нет, главное, что он любит ее. По-своему, без страсти, без изысканной нежности, но любит обыденно и просто, как любят привыкшие друг к другу супруги.

— Меня с Наташей, кстати, Панютин познакомил, — признался компьютерный гений. — В очередной раз он тогда пригласил двух девиц из агентства. Но он хотел пригасить трех — двух для себя с писателем, одну — для меня. Но я ответил, что не люблю профессионалок. После чего Леонид Иванович сказал, что среди его знакомых только одна приличная девушка, которая работает в его банке. Она очень одинока, очень воспитанна и все такое прочее. И я согласился на то, чтобы ее привезли. Она приехала потому, что не могла отказать начальству. А когда мы с ней ушли от бассейна и от этих воплей, то сидели всю ночь за этим самым столом и разговаривали обо всем. Потом она приехала уже сама, когда я пригласил, а не начальство, приехала раз, другой и осталась. Или потом осталась. Но очень скоро мы стали жить вместе. Я даже с работы заставил ее уйти, сказав, что моих доходов хватит на двоих, и на троих, и на четверых, если потребуется.

— Сейчас она где?

— Я же сказал, что у меня квартира в городе осталась… То есть у нас. Там Наташа сейчас и находится. Я попросил пока не приезжать сюда, раз такое тут произошло. Но она и сама испугалась.

— Испугалась за вас и не приезжает? — удивилась Лужина.

— Я сказал, она слушается меня. Такая она у меня кроткая. Но она примчится, можете не сомневаться.

Где-то зазвонил телефон. Максим покрутил головой и вспомнил:

— Наверху мобильник оставил.

Он встал с кресла, а когда поднимался по ступеням лестницы, сигналы прекратились. Потом, видимо, он сам набрал номер последнего вызова.

Говорил он негромко, и Марина поднялась и осторожно подошла к лестнице, чтобы прислушаться.

Подошла и вдруг подумала: «Что же я делаю?»

— Хорошо, хорошо, — долетел до нее голос хозяина дома. — Я жду. У меня сейчас, кстати, наша новая соседка, которая была непосредственной участницей. То есть непосредственной свидетельницей. Она ближе всех стояла к убитому. А я видел лишь ее спину. Что с ней делать? Попросить уйти?

Лужина отошла, и тут же по лестнице начал спускаться Максим, прижимающий к уху трубку.

— Так и сделаем, — сказал он и посмотрел на сидящую за столом гостью, — жду.

Он подошел и объяснил, что это звонил следователь из Москвы, который прилетел и сейчас направляется сюда из аэропорта.

— Через пятьдесят минут подъедет, — сказала Марина, — если на Кольцевой не будет пробок.

— В это время дорога свободна, — кивнул Максим.

Глава 4

Они ждали убеленного сединами следователя, каких показывали в старых советских фильмах, этакого мудреца в погонах, а в дом вошел крепкий парень одних лет с Мариной или чуть старше. В руках он держал портфельчик-кейс.

— Подполковник юстиции Кудеяров, — представился он, — можно просто Павел. — И, заметив некоторую растерянность на лице хозяина дома, спросил с улыбкой:

— Разочарованы? Думали, что приедет кто-то более солидный? Ну, уж извините, прислали меня. Видимо, потому только, что я в недалеком прошлом возглавлял местный районный следственный комитет, а еще раньше был в Ветрогорске участковым.

— Да-да, — оживился Максим, — я что-то слышал, это вы — тот самый легендарный участковый, который взял серийного убийцу[7].

— Было такое дело, — признался Кудеяров, — но давайте о сегодняшнем дне.

Он сел за стол, положил на столешницу кейс, из которого тут же достал диктофон, листы бумаги и планшетный компьютер.

— Специалисты уже поработали на месте. Сделали немало. Мне справку прислали, и я ее изучил, пока добирался. В аэропорту, в самолете… Все пока движется в нужном направлении. К сожалению, поначалу приехавшие на место специалисты согласились с тем предположением, которое высказал гражданин Карсавин, показавший им место, откуда был произведен выстрел. Все отправились туда и потеряли немного времени.

— А разве стреляли с другой точки?