Дверинда

– Пошли! – решительно сказала Ксения. И не потому, что в ней вдруг проснулась отвага, а чтобы боцману Гангрене стало стыдно за свою нерешительность.

Они одновременно поднялись по ступенькам и раздвинули занавес.

То, что они увидели, и помещением-то трудно было назвать. Возможно, здесь был потолок – но где? В воздухе плавали золотые лучистые шары, освещая танцующие пары, а те, кто не танцевал, сидели в цветущих боскетах на резных скамеечках, в приятном полумраке. Возможно, были и стены – но так искусно скрытые вьющимися ветками, хмелем, диким виноградом, разрисованные какими-то далекими, висящими среди облаков птицами и островами, что ни Ксения, ни боцман не поручились бы, что это действительно стены.

Танец был изысканно причудлив. Стройные юноши кружили тонких и гибких девушек, опускались перед ними на колено, ловили край длинной шали. Девушки покидали кавалеров, сбегались в круг и взлетали к золотым шарам. За плечами у них, там, где расходились вуалевые ленты, свисавшие с высоких колпачков, трепетали радужные стрекозиные крылья в руку длиной. Покружившись в воздухе, девушки опускались и на кончиках пальцев быстро-быстро бежали к кавалерам.

Мишки среди танцующих не было, и они потеряли всякий интерес для Ксении. Вдруг боцман Гангрена дернул ее за плащ.

– Слышь! – шепнул он – Дверинду помянули!

– Где? – встрепенулась Ксения.

– За кустом!

Боцман назвал кустом стенку боскета, а боскеты составляли целый лабиринт, и попасть именно туда, где невидимые голоса помянули фею Дверинду, было сложно. Боцман взял Ксению за руку, чтобы не потеряться, и они кинулись вдоль цветущей стены, спотыкаясь о ножки скамеек, украшенные резьбой, и ноги беседующих. А беседовала в боскетах, потягивая золотое вино из радужных бокалов, самая пестрая публика: маги и звездочеты в мантиях и колпаках, короли неведомых королевств в тяжелых коронах с самоцветами, пестрые карлики, скрюченные колдуньи в стильных бархатных лохмотьях, крошечные эльфы с вечно улыбчивыми мордашками и эльфы постарше, с романтической печалью во взоре. Наконец боцман и Ксения опять услышали имя феи, и более того – увидели ту, что его произнесла.

За одноногим столиком сидели три красавицы. Ну, может, и не совсем красавицы, если приглядеться внимательно, может, одна из них с годами отяжелела, другая близоруко щурилась и нажила морщинки вокруг глаз, а медно-рыжие кудри третьей наводили на мысли о краске для волос и скрываемой седине. Но все они были феи, и их крылышки, аккуратно сложенные за спиной, были неопровержимым тому доказательством.

Феи сплетничали. Вероятно, потому, что ни один из принцев или королей, даже звездочетов, даже карликов, не догадался пригласить их на танец.

– Опаздывает наша милая Дверинда, – заметила первая фея, та, что потолще.

– Надо же навести красоту, – заступилась за нее близорукая.

– А ради кого ей наводить красоту? – философски вздохнула рыжая. – Ради жениха, что ли?

– Ради жениха! – с непередаваемым выражением повторила первая фея.

– Кстати, она еще и не выбрала жениха, – вспомнила вторая. А третья запела: «Ах, Мотылек, Мотылек, Мотылек…»

– Да, Мотылек, – сказала рыжая фея. – Вечно Мотылек. По-моему, она его придумала, этого Мотылька… Стой!

Она ловко ухватила за подол пролетавшую прямо над ней крошечную фею с сумочкой на поясе.

– Ай! – вскрикнула малютка, но была вынуждена опуститься на плечо рыжей феи. – Пустите, я очень спешу!

– Скоро прибудет твоя госпожа? – спросила близорукая фея. – Почему она не торопится?

– Моя госпожа одевается, – торопливо ответила малютка.

– Передай твоей госпоже Дверинде, что мы заждались, – важно сказала полная фея.

– Не зовите мою госпожу Двериндой! – взмолилась маленькая фея – Вы же знаете, что ей не нравится это прозвище!

– Почему же прозвище! Вполне достойное имя, – возразила рыжая фея. – Этим людям иногда приходят в голову очаровательные мысли. Назвать фею Двериндой!.. Какая прелесть!

– Моя госпожа надеется, что вы – не люди, и не будете бесконечно повторять неудачную шутку, – с достоинством ответила малютка и внезапно вспорхнула с плеча.

– За ней! – шепотом скомандовал боцман – Она приведет нас к твоей Дверинде!

Но бежать за маленькой феей было непросто – для нее не существовало зеленых боскетных стен и танцующих пар. Наверно, боцман с Ксенией так бы и потеряли ее из виду, если бы она не присела на завиток канделябра и не достала из сумочки крошечный диктофон. Пощелкав кнопками, фея поднесла диктофон к уху, послушала, переключила на запись и стала наговаривать такой текст:

– Фея Утренней росы – голубое отрезное платье с воланами… узор тканый, мелкий, невыразительный… вообще он здесь ни к чему… браслет с сапфирами… вообще у многих сегодня браслеты и многие – в голубом… кстати, нет никого в бирюзовом!.. Фея Лесной поляны – ожерелье из крупных топазов, медового цвета… в этом что-то есть… ожерелье в три ряда, один – под горло, второй – до груди, третий чуть выше талии…

Боцман отцепился от Ксении и стал подкрадываться к канделябру.