Дверной проем для бабочки

Пятая авеню была полна народа. После всего, что нашептал ему Харон в роскошном полумраке лимузина, у Билли слегка покруживалась голова. Но мрачный сопровождающий не дал ему осмотреться. Чуть касаясь Билли выпуклой накачанной грудью, он так недвусмысленно сопел за спиной, что Билли ничего другого не оставалось, кроме как подняться по ступеням к высокой двери собора. Тут сопровождающий скользнул в сторону и неуловимым лёгким движением распахнул перед ним тяжёлую дубовую створку. Билли только успел оглянуться на беззаботную, ни о чём не подозревающую улицу и шагнул в полумрак. Рядом с напряжённо улыбающимся мистером Монтелли стояло всего несколько человек — похоже, те самые лысые толстяки, которых он успел заметить в ресторане. Куда исчезли все остальные гости, Билли не понял, но огромное пространство собора было пусто и безлюдно. Мистер Монтелли торжественно склонил голову в знак приветствия и на сей раз, не говоря ни слова, подхватил Билли под локоть и торопливо повёл в глубину величественного помещения к далёкому алтарю. За ними гуськом потянулись все остальные. У Билли всё ещё кружилась голова, и он испытывал только нелепое облегчение от того, что в соборе пусто и, значит, никто не видит его шутовского наряда.

Не доходя до алтаря, мистер Монтелли помедлил, а потом почему-то повернул налево, где один за другим были расположены небольшие приделы. Тусклый дневной свет, пробиравшийся сквозь богатые витражи, не освещал, а только расцвечивал неожиданными красками вечные сумерки, поселившиеся в этом огромном зале. Наконец мистер Монтелли остановился у одного из приделов.

— Здесь, — сказал он вороватым шёпотом. — Кажется, именно здесь. Только ничему не удивляйтесь, мой мальчик. Конечно, это моя вина: нужно было подготовить вас заранее. Но вы же понимаете — суета страшная. Суета и неорганизованность. Я только надеюсь, что вы человек не слишком религиозный, поэтому некоторые нарушения общепринятых церковных церемоний вас не смутят. Да вы же, кажется, и не католик вовсе. Это я как-то сразу и не сообразил…

В глубине придела прямо под окном Билли заметил Изабеллу. Рядом с ней топтался какой-то человечек с растерянным лицом, судя по одежде — священник. Увидев мистера Монтелли, он неуверенным движением сложил руки на груди и покосился куда-то в сторону. Мистер Монтелли подвел Билли к Изабелле и коротко кивнул священнику. В ответ тот тоже быстро закивал, хотел что-то сказать, но мистер Монтелли чуть приподнял сухую ладонь, и священник поперхнулся.

— Прежде всего, — сказал он, откашлявшись, и Билли удивился, что этот святой отец почему-то разговаривает шёпотом, преданно и виновато глядя на мистера Монтелли, — прежде всего, вот что я хочу сказать вам, дети мои… И были Адам и Ева, и были Каин и Авель. И ела Змиево яблоко Ева, и наложена была печать на Каина. Но от него, чей порог стерёг грех, дети мои, от убившего брата своего, и пошли мы, рабы Божьи! И осталась нам и печать Его, и влечение греха к нам. И через это жизнь есть живая…

Тут священник как-то сморщился, и, если бы не смертный испуг в глазах, можно было подумать, что он собирается чихнуть. Мистер Монтелли нетерпеливо покачал головой. Но священник, ещё крепче сжав руки на груди, снова покосился в сторону и, сбившись со своего напевного тона, сказал плачущим голосом:

— Высокочтимый мистер Монтелли… Тут непорядок… Всё было сделано, как вы просили, но часа два назад какой-то сумасшедший вломился и… Мы уж не стали в полицию звонить, а известить вас просто не решились. Это вандализм какой-то! Бог свидетель, ну кто мог такое предвидеть…

Мистер Монтелли сухо причмокнул губами и шагнул к священнику. Тот отступил на шаг и, лилово-оранжевый в неверном свете витража, выбросил в сторону левую руку с вытянутым указательным пальцем. Вслед за мистером Монтелли Билли повернул голову туда, куда указывал трясущийся священник. Узкая и глубокая ниша была совершенно пуста. Откуда-то снизу, через большой неровный пролом, пробивался электрический свет.

— Идиоты, — прошипел мистер Монтелли через плечо, и Билли почувствовал, как засопели сзади сопровождающие. Изабелла прижала ладонь ко рту — то ли в ужасе, то ли пытаясь сдержать смех. И тотчас же все, даже мистер Монтелли, вздрогнули: снизу раздался крик, низкий и тяжёлый, как стон. Потом свет из пролома замутился свежей пылью, наружу высунулась чья-то искажённая страхом физиономия, и сразу же перед взорами присутствующих предстал полуголый мужчина с грязной повязкой на бедрах. Вот тут-то Билли удивился и испугался по-настоящему. Потому что ещё через секунду в проломе появилась почти совсем не похожая на себя, с паутиной в волосах и в измятой пыльной одежде, тётушка Эллен.

Глава тринадцатая