Двести лет вместе (1795 - 1995). Часть вторая. В советское время

Конечно, советский патриотизм, то есть верная служба советскому строю, в какое направление сегодня укажут, и составлял в те годы советскую «культуру». И в этой ложной области, увы, и еврейские ряды были множественными, а кто-то возвышался и до надзирательства над печатным словом на русском языке. Во главе Главлита – Главного Управления по делам Литературы и Искусства, мудрой Цензуры, направляющей культурное русло, – вранних 30-х годах видим – Б.М. Волина-Фрадкина. Во многом из евреев формировался тогда и штат Главлита. Вот, например, с 1932 по 1941 в Главном Управлении по делам литературы – увидим А.И. Бендика, в годы войны он станет директором Книжной Палаты[134]. (Не увидим, – где ж было её увидеть? – Эмму Каганову, супругу чекиста Павла Судоплатова, которой «доверили руководить деятельностью осведомителей в среде украинской творческой интеллигенции»[135].) А после закрытия частных издательств «значительный вклад в организацию советских издательств и руководство ими внесли С. Алянский, М. Вольфсон, И. Ионов (Бернштейн), А. Канторович, Б. Малкин, И. Веритэ, Б. Фельдман и многие другие»[136]. Вскоре всё книгоиздательское дело страны было соответственно централизовано в надёжно управляемом ГИЗе, – никуда кроме и не сунуться автору.

И в печатной пропаганде, в разных художественных и нехудожественных формах, евреи были постоянно на виду. Топорный карикатурщик Борис Ефимов выставлялся даже ежедневно (западные деятели в мерзейшем виде, а уж Николай II в короне и с винтовкой – попирает трупы). Раз в два-три дня – такой же грязный фельетонщик Г. Рыклин, пронзительно-язвительный Д. Заславский, ловчайший эквилибрист Радек, настырные Л. Шейнин и братья Тур. Ещё не определясь в писательство, очеркистом в «Известиях» появлялся Л. Кассиль. Мелькали и другие имена, например, Р. Кармен, Т. Тэсс, Х. Раппопорт, Д. Черномордиков, Б. Левин, А. Канторович, Я. Перельман. И это мы – только по «Известиям» протянулись, а ещё было две дюжины центральных газет с такой же разливанной ложью. А ещё был – океан подлых брошюр для массового одурачения. Когда надо было срочно состряпать массовую брошюру к процессу Промпартии (а на такое-то все 30-е годы был спрос) – нашёлся Б. Изаксон и проворно катал: «Раздавим гадину интервенции!» Да вот замелькал и Е. Гнедин (тот самый дипломат, сын Парвуса) – обманными же статьями: то – о «неизлечимых ранах Европы», как гибнет западный мир, то – в опровержение западных «клевет» о каком-то якобы насильственном труде заключённых на лесоповале: «Социалистический труд в лесах советского Севера». (Когда Гнедин вернулся в 50-е годы после долгого лагерного срока, однако, не испытав, кажется, лесоповала, – он выглядел почтенным страдальцем, и никто не напоминал ему его прежней лжи…)

В 1929-31 произошёл разгром русской исторической науки – Археологическая комиссия, Северная комиссия, Пушкинский Дом, библиотека Академии Наук, разбита вся традиция, и виднейшие русские историки отправлены в лагеря на гниение. (А много ли мы слышали о том разгроме?) И нахлынул в русские историки третий и четвёртый сорт, и потом полвека дурили нас. Конечно, и русских халтурщиков там выдвинулось немало, но и еврейские же не упустили вакансий.

Вообще же в советской науке, в том числе на самых напряжённых, технически передовых направлениях, еврейские учёные уже в 30-е годы играли видную роль (и растущую далее). «Уже в конце 1920-х гг. евреи составляли 13,6% всех научных работников в стране, а в 1937… до 17,6%», в 1939 – «более 15 тыс. научных работников и преподавателей ВУЗов или 15,7% занятых в этой сфере»[137].

В физике выделялась успешная молодая школа физиков, взращённая академиком А.Ф. Иоффе. Ещё в 1918 по инициативе Иоффе был создан Физико-Технический институт в Петрограде. Затем на основе его в разные годы «было создано 15 научных центров, во главе которых стояли ученики Иоффе. Питомцы учёного работали также в других институтах страны, во многом определяя научно-технический потенциал Советского Союза»[138]. (Однако расправы бывали и тут: в 1938 в Харьковском Физико-Техническом институте из восьми начальников отделов шестеро были арестованы: Вайсберг, Горский, Ландау, Лейпунский, Обреимов, Шубников; седьмой Руэман – выслан, уцелел только Слуцкин[139].) – Долго оставалось неизвестным имя авиаконструктора Семёна Айзиковича (самолёты «Лавочкин»)[140]. И многие имена из Военно-Промышленного Комплекса не разглашались. (Конечно, мы и сейчас не о всяком прочтём. Если М. Шкуд «руководил проектированием серий мощных радиостанций»[141], – то кто-то же устанавливал и мощные «заглушки»?)