Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)

Была на суде и подробная медицинская экспертиза - нескольких профессоров, разошедшихся между собой, оставался ли жив Ющинский до последней раны или умер раньше, о мере его страданий. Но центр процесса был в экспертизе богословской и научной - о самой принципиальной возможности ритуальных убийств со стороны евреев, на чём и сошлось всё мировое напряжение85. Защита вызвала крупнейших экспертов по гебраизму, раввин Мазе давал экспертизу о Талмуде. Эксперт от православной церкви профессор Петербургской Академии И. Троицкий дал общее заключение, отклоняющее кровавое обвинение против евреев; он подчеркнул, что православие никогда и не выдвигало их, эти обвинения исходят из католического мира. (И. Бикерман потом напомнит, что в царской России сами становые приставы "чуть ли не ежегодно" останавливали разговоры о христианской крови для еврейской Пасхи, "иначе мы имели бы "ритуальное дело" не раз в десятки лет, а ежегодно"86.) Главным экспертом обвинения на суде и был католический ксёндз Пранайтис. Прокуроры, в развитие общественного спора, требовали привлечь к рассмотрению прежде возникавшие ритуальные процессы, но защита отвела это ходатайство. Таким судебным поворотом - к вопросу о ритуальности или неритуальности убийства - ещё жарче раскалялась мировая напряжённость вокруг процесса.

Однако суждение-то предстояло вынести - вот об этом подсудимом, и оно доставалось серому крестьянскому составу присяжных, "свиткам и косовороткам", лишь с малым добавлением двух-трёх чиновников да двух мещан, - присяжным, уже бесконечно замученным этим месячным процессом, засыпающим при чтении вслух документов, просящим сократить суд, четверо из них - просились отпустить их домой прежде времени, а кому - и оказать медицинскую помощь.

Но и эти присяжные присудили, что видели: что обвинения против Бейлиса не обоснованы, не доказаны. И Бейлис был освобождён.

На том и кончилось. Новых розысков преступников и не начинали, и странное, трагическое убийство мальчика осталось неразысканным и необъяснённым.

Взамен этого, по рыхлой русской манере, надумали (не без демонстрации) воздвигнуть часовню на месте, где нашли труп Ющинского, но возникло тому сильное противодействие как затее черносотенной. И Распутин - отговорил царя87.

Весь этот неуклюжий громоздкий процесс, при годовом раскале прессы, общества российского и мирового, - стал, как метко его назвали, судебной Цусимой России. Кое-кто в европейской прессе так и оценил, что русское правительство начало битву с еврейским народом, но проиграна не судьба евреев, а судьба самого русского государства.

Однако и еврейская страстность - этой обиды уже никогда русской монархии не простила. Что в суде восторжествовал неуклонный закон - не смягчило этой обиды.

А между тем поучительно сравнить с процессом Бейлиса - происходивший в то же время (1913-15) в Атланте, США, тоже громкий процесс над евреем Лео Франком, тоже обвинённым в убийстве малолетнего (изнасилованной девочки), и при весьма недоказанных обстоятельствах. Он был приговорён к повешению, а пока шла кассационная жалоба - вооружённая толпа вырвала его из тюрьмы и сама повесила88. В плане личном - сравнение в пользу царской России. Но случай с Франком имел краткие общественные последствия, и не стал нарицательным.

У дела Бейлиса был и эпилог.

"Под угрозой мести со стороны черносотенцев Бейлис покинул Россию и вместе с семьёй выехал в Палестину. В 1920 он переселился в США". Он умер своею смертью, в 60 лет, около Нью-Йорка89.

Министр юстиции Щегловитов (по одному сообщению, он "дал указание расследовать дело как ритуальное убийство"90) был расстрелян большевиками.

В 1919 году совершился суд на Верой Чеберяк. Он происходил уже не по старым порядкам ненавистного царизма, без всяких присяжных заседателей, и длился примерно 40 минут - в киевской Чрезвычайке. Арестованный в том же году в Киеве чекист отметил в своих показаниях белым, что "Веру Чеберяк допрашивали все евреи-чекисты, начиная с Сорина" [председателя ЧК Блувштейна]. При этом комендант ЧК Фаерман "над ней издевался, срывая с неё верхнее платье и ударяя дулом револьвера... Она отвечала: "вы можете со мною делать что угодно, но я что говорила... от своих слов и сейчас не откажусь... Говорила на процессе Бейлиса я сама... меня никто не учил и не подкупал..."". Её тут же расстреляли91.

В 1919 обнаружен был в Калуге в роли советского чиновника и прокурор Виппер, судим Московским Революционным Трибуналом. Болыневицкий прокурор Крыленко произнёс так: "Исходя из доказанной опасности его для Республики... пусть же будет у нас одним Виппером меньше". (Эта мрачная шутка имела в виду, что ещё оставался Р. Виппер, профессор истории Средних веков.) Однако Трибунал всего лишь посадил Виппера "в концентрационный лагерь... до полного укрепления в Республике коммунистического строя"92. Дальше следы Виппера обрываются.