'Двести' (No A, август 1994)

10. При создании жюри премии "Странник" принимались в расчет только литературные соображения: член жюри должен был существовать в литературе давно, обладать значительным количеством опубликованных произведений и иметь - пусть большую, пусть меньшую - устойчивую писательскую репутацию. Никакие иные критерии при этом не фигурировали. Было бы, наверное, проще всего взять в жюри одного из нынешних критиков "Странника", например, того же уже упоминавшегося "озвучивателя" - я уверен, что из яростного оппонента премии он немедленно превратился бы в ее не менее яростного защитника. Но вот это как раз было бы решение политическое. А вообще, создавать жюри премии "Странник" было легко: за прошедшие десять лет стало ясно, кто чего стоит - кто писал рассказы, повести и романы, а кто делал карьеру или жаловался на трудности. Список предлагаемого жюри составился сам собой, и, как я понимаю, серьезных претензий не вызывает. Наиболее ценным, с моей точки зрения, здесь является сугубая личная независимость: как бы хорошо ни относился ко мне Рыбаков, но голосовать он все равно будет так, как считает необходимым, и как я, в свою очередь, ни уважал бы Лазарчука, но уж если произведение не понравится, то голосовать буду против. Тот, кто лично знает членов жюри, тот, наверное, согласится, что здесь невозможны ни сговор, ни групповщина. Личная честность каждого обеспечивает коллективную честность жюри, и не видеть этого, по-моему, может лишь тот, кто заведомо не хочет этого видеть.

Я надеюсь, что "Странник" и дальше останется на твердых литературных позициях, что в жюри сохранится взаимное уважение друг к другу и что не смотря ни на какое давление со стороны эстетическая независимость "Странника" останется непоколебленной. Потому что в противном случае его ждет незавидная участь - участь тех рыхлых премий, что сейчас агонизируют у всех на глазах.

11. Дня за два до "Интерпресскона" я звонил Игорю Всеволодовичу, и он объяснил мне, что сейчас у него, к сожалению, сложные семейные обстоятельства. Если он сможет, то он, конечно, приедет. Обстоятельства, вероятно, сложились так, что приехать Кир Булычев не имел возможности. Мне очень жаль. И, однако, никакие "этические нюансы" при этом не обсуждались. Не высказывал их Кир Булычев и впоследствии. Чего не было, того не было. И не стоит поэтому создавать ложных сущностей. Вероятно, не стоит домысливать за человека то, чего он не говорил. Это попросту неприлично. Повторяю: мне очень жаль, что Кир Булычев не приехал, но, признаться, я временами даже испытывал некоторое облегчение. Потому что иначе мне было бы стыдно перед ним за тот грубый "наезд", что во всем безобразии выплеснулся на "Интерпрессконе". И не важно, что орали (другого слова не подобрать) всего пять или семь человек - их желание не разобраться, а затоптать, было вполне очевидным. И мне, видимо, пришлось бы тогда извиняться перед Игорем Всеволодовичем, как пришлось извиняться перед другими попавшими сюда впервые людьми, объясняя, что народ у нас, в общем-то, неплохой, но, простите, у пары человек "крыша съехала". И пускай этих "съехавших" действительно было очень немного. Атмосфера "орущей толпы", которую они создавали, все равно неприемлема. Разумеется, я понимаю, что руки чешутся, а врагов уже нет. Разумеется, я понимаю, что гораздо интересней ругать "Странников", чем Пищенко или Медведева. Разумеется, я понимаю, что желание быть на виду, вероятно, может иметь и самые экзотические очертания. Но "непримиримой оппозиции" следует, вероятно, учесть: если девять российских фантастов предпринимают какие-то действия, то, наверное, за этим скрываются весьма серьезные обстоятельства. И, наверное, следовало бы сначала эти обстоятельства прояснить, следовало бы прояснить мотивы и намерения этих писателей, следовало, наконец, хотя бы подумать - может быть, тогда часть вопросов исчезла бы сама собой. Но чего уж точно делать не следовало, так это сразу же швырять кирпичи, взбаламучивая "Интерпресскон", по которому сейчас судят о российской фантастике.

12. В Положении о литературной премии "Странник сказано: "Литературное жюри премии "Странник" не отчитывается перед учредителем ни по процедуре, ни по результатам присуждения премии "Странник". Было бы наивно предполагать, что раз "Terra Fantastica" финансирует премию, то за нее и проголосуют. Это абсолютная чепуха. Жюри "Странника" независимо. Спонсор деньги предоставляет, но он не может повлиять на результаты голосования. Это следует до конца понять всем: фэнам, спонсорам, читателям, участникам "Интерпресскона". И, наверное, следует также иметь в виду, что сама премия "Странник" присуждается издательствам российскими авторами. Издательство может выпустить пятьсот книг Гаррисона и премию не получить, но оно может издать пять книг российских фантастов и претендовать на получение премии. Разумеется, "Terra Fantastica" сделала меньше, чем от нее ожидали, но она она все же сделала в отличие от других - только-только сейчас начинающих интересоваться российской фантастикой.