Двести веков сомнений

– Никто не сможет ответить, – Д. говорил без тени улыбки. – Мы ещё вернёмся к этому вопросу. Начнём с экскурса в историю.

Ольты, – продолжал он, – принципиально отличаются от нас тем, что не умеют стареть. Не знают болезней. Их не подгоняет ограничение человека: малый срок жизни. Это полностью изменило их; они давно уже не люди. Внешне – да, но не внутренне.

Ольты, условно говоря, делятся на сообщества, именуемые наэрта. Слово не имеет точного перевода; оно сродни человеческому понятию «род», но не совпадает с ним. Наэрта отличаются одна от другой, как, скажем, люди из разных социальных групп. Или как люди, говорящие на разных языках. Хотя язык у ольтов общий.

– Постойте, постойте, – Клеммен поднял руку ладонью вверх. – Вы же говорили, что нет такого понятия – ольт вообще. А теперь говорите, что «у ольтов общий язык».

– Многие из людей, – ответил Д., – в состоянии понять друг друга – отчасти. Жесты, знаки, символы. Хотя между ними может быть огромная, непреодолимая пропасть – взять первобытные племена на западе континента и, скажем, людей из цивилизованного юга. Так и наэрта: они всегда распознают чужака, но в состоянии понять одна другую. Необходимо, чтобы ты научился оставаться невидимым для них. Казался своим.

– Но зачем?

– Видишь ли, – Д. уселся поближе и положил указку перед собой. – Нам предстоит иметь дело с необычными явлениями. С загадками. Надо заставить человека – разумное существо – открыть как можно больше. А для этого надо казаться «своим». Вызвать доверие. С Людьми это сравнительно просто… а вот с остальными – даже с теми, кто похож на Людей – совсем непросто.

– А магия на что?

– Магия, – вздохнул Д., – имеет и оборотные стороны. Говоря о магии, ольты чуют её, как собака – запахи. Нет, если ты хочешь казаться естественным, нельзя прибегать к магии. Я возлагаю большие надежды именно на тебя. Я уже «баловался» магией – и с тех пор меня чуют за версту.

– А сколько всего наэрта?

– Двадцать восемь.

– Мне же жизни не хватит изучить их обычаи!

– И не потребуется, – Д. вернулся к доске. – Мы коснёмся семи самых влиятельных. Многие наэрта малочисленны – скажем, Танмаи, Аваир, Авариан. Во всех их ритуалах есть схожие мотивы; изучив основные, ты сможешь полагаться на интуицию там, где знаний будет недоставать.

– Это невозможно, – уныло опустил голову юноша.

– Не огорчайся, – усмехнулся Д. – Ольты твёрдо убеждены, что тот, кто в совершенстве осваивает обычаи и порядки наэрта, сам становится её членом.

– Вы это серьёзно?! – поразился Клеммен.

– Совершенно.

– И что… бессмертие тоже?!

– Так они полагают.

– Ну ладно, – Клеммен скептически улыбнулся. – Тогда попробуем.

– В заключение вводной лекции, – Д. сложил указку, махнул ей в сторону доски (отчего всё написанное на ней исчезло). – Помни: не используй привычных аналогий в отношении к ольтам. Их общественное устройство может быть самым разным: Венллен – конфедерация; Сеаринх – монархия; острова Хеверт – республика, и так далее. Наэрта выше всех видимых различий и порядков. Никогда не забывай этого.

Парк Времени, Каммтон 5, 435 Д., ближе к полудню

– Не пойму я, – Клеммен оторвался от изучения Всевидящего Глаза и поднялся на ноги, отряхивая колени. – Тут собрано столько всего… и что, любой может прийти сюда вот так, запросто?

– Разумеется, нет, – ответил Д., задумчиво глядя на сферу из горного хрусталя, в которую были впаяны девять других сфер, поменьше. – Не так просто. В Парк не попасть, пока не получишь соответствующего разрешения. А получить его не так просто.

– Но зачем? – юноша обвёл глазами Парк. Ничем вроде бы не прикрыт, не защищён, – входи, кто хочет. – Сюда же попасть легче лёгкого.

– Вот чем подлинная магия отличается от показной, которую на ярмарках демонстрируют, – поучительно ответил Д., кивнув в сторону Глаза. – На первый взгляд – заходи, кто хочешь. А на деле – пока не позволят, не войдёшь. Вот кто охраняет Парк.

– Глаз? – ошарашенно переспросил Клеммен. – Так он что – живой?

– Инструментальная магия всегда походит на жизнь, – кивнул Д. – Полного описания его свойств не сохранилось, никто не помнит всех управляющих формул. Глаз сам отыскал себе хозяина и следит, чтобы без воли хозяина никто не вторгался в пределы Парка.

– А кто хозяин? Тоже страшная тайна?

– Да нет, отчего же. Ректор Университета. Там, в Венллене, – Д. указал рукой на восток. – Без его согласия сюда никто, кроме тварей неразумных, не войдёт.

– А если я, скажем, путешественник? Вот и войду сюда – причём без всякого злого умысла.

– Если без умысла, – Д. вновь оглянулся, в поисках новых посетителей, – то ноги тебя сюда просто не приведут. Как бы сами собой. Так что не беспокойся, приятель, здесь – одно из самых безопасных мест в мире. Если, конечно, не баловаться с экспонатами.