Двести веков сомнений

Генерал замолк, словно подавившись собственными словами. Он вздрогнул, схватился за горло… лицо его неуловимо изменилось, стало выглядеть старше, появились тонкие усики и аккуратная бородка, морщины перерезали лоб…

Генерал стал выглядеть неузнаваемо. Глядя в постаревшее лицо, Д. гадал — где, когда, сколько раз он уже встречался с ним? Третья личность. Всё в том же теле. Да и «сам» Гин-Уарант… похоже, только внешность, только память. Бедная Росомаха… четыреста лет назад вы были неразлучны с Уарантом. Четыре сотни лет надеяться, что прежний Уарант вернётся. Что же случилось с ним?

В кресле сидел совсем другой человек. Кинисс знала, что это Человек — по тому, как мгновенно изменился его запах; это было невероятно, ведь все существа, обладающие многими обликами, всегда сохраняют хотя бы часть своего личного запаха…

Человек в кресле пошевелился, провёл рукой по лицу и словно бы проснулся.

— Итак, — голос его стал глубоким, низким, и несколько более приятным. — Сколько, по-вашему, существует на свете наэрта ?

Тут до пришельца дошло, что хозяева дома как-то странно смотрят на него. Он поднёс к глазам собственную ладонь, посмотрел на неё несколько секунд… и усмехнулся.

— Не надо было этого делать… впрочем, сделанного не вернуть.

Кинисс сделала шаг вперёд.

— Объяснитесь, генерал, — потребовала она.

— Непременно, — генерал потёр лоб, словно пытаясь уловить неожиданно ускользнувшую мысль. — Я как раз хотел продолжить. Что вы так на меня смотрите? Не делайте вида, что не догадывались. Ваш мальчишка давно раскрыл меня. Не станем играть в эти игры.

— Как вас теперь звать? — осведомился Д.

— Гин-Уарант, — последовал немедленный ответ. — Кстати, в прежнем облике я чувствую себя гораздо лучше. Вас не затруднит следить за тем, что вы говорите? Держать «щит» несколько утомительно.

— Пожалуйста, — Д. презрительно усмехнулся.

— Вот и отлично, — произнёс генерал прежним, ольтийским, голосом. Обратное превращение произошло почти мгновенно — Кинисс успела уловить, как вновь изменился запах, и не только он — изменилось её ощущение того существа, что звало себя Гин-Уарантом.

Человек не был в состоянии маскировать нематериальные аспекты… во всяком случае, не мог скрыть их от Хансса. Так было всегда. Ольты — могли, при некотором навыке. Прилагая притом значительные усилия. Гин-Уарант же — в виде ольта — был абсолютно непроницаем. Он отражал все попытки мысленного анализа своего «Я», и видеть отражение собственного взгляда было не очень-то приятно.

В форме же человека он успел раскрыться на несколько секунд.

То, что Кинисс успела увидеть, не доставило ей ни малейшего удовольствия.

Ей стало ясно: пока генерал жив, им всем — не Бюро, а вообще всем живущим в этом мире — будет угрожать совершенно новая, невероятная, неожиданно объявившаяся опасность.

Неведомо как остававшаяся невидимой всё это время.

После того, как приговор генералу был вынесен, Кинисс смогла позволить себе расслабиться. Частности — скажем, то, что именно генерал помог доставить Клеммену «письмо смерти» — были не важны. Она узнала и многое другое. Что предпочла бы никогда не знать.

Гин-Уарант, видимо, осознал, о чём она думала — судя по взгляду, которым он её удостоил. И по едва заметному кивку — жесту, который Д. наверняка оставил без внимания.

— Итак, сколько? — спросил генерал, отпивая из бокала. — Кстати, Д., откуда вы взялись, такой скупой? Неужели вы всех угощаете подобным вином?

— Хорошее я привык пить с друзьями, — ответил Д., не моргнув глазом. — Ну ладно. Я действительно устал… Ответ — двадцать восемь.

Генерал несколько раз хлопнул в ладоши.

— Я был прав. Вы клюнули, Д.! Поскольку дальше наш экзамен лишён смысла, говорить буду я, а вы послушайте.

Андариалл

На этот раз У-Цзин сразу ощутил, что с Андариалл что-то случилось.

В комнате стало совершенно тихо.

Он повернулся, всматриваясь в угол комнаты, где стояла кровать. Но неприятные предчувствия тут же прошли. Андариалл открыла глаза, недоумённо глядя вверх, а затем… попыталась усесться.

— Где я? — спросила она шёпотом — голос плохо повиновался ей. Как и тело.

— Всё там же, — отозвался монах, помогая ей усесться и поднося к губам чашку с водой. — В безопасности.

Девушка обвела взглядом комнату, затем осторожно приняла чашку и медленно, не торопясь, выпила.

— Я думала, что мне всё это снится, — призналась она. У-Цзин отметил, что лихорадочный жар прошёл. Теперь она выглядела просто исхудавшей, чуть ли не на треть. Взгляд на неё теперь вызывал скорее сочувствие, нежели восхищение.

— Ночь на дворе, — сообщил монах, приоткрывая окно, впуская внутрь поток свежей прохлады. — Тебе надо отдохнуть. — Он мягко заставил Андариалл вновь улечься. — Отдохнуть как следует.

— Но…

— Всё завтра, — монах поднялся. — Ты уже выглядишь лучше, а завтра будешь выглядеть совсем хорошо. Если немедленно заснёшь. Спать в одежде, должно быть, неприятно, — он вложил ей в руку сигнальный шарик. — Если что-то понадобится, я буду неподалёку.

Она ответила слабой улыбкой и проводила его глазами.