Двести встреч со Сталиным

Когда мы приехали, И. В. Сталин и члены Политбюро на открытом балконе дачи вели разговор о строительстве новых заводов тяжелой промышленности за Уралом, в Сибири и на Дальнем Востоке, о проблеме рабочей силы в связи с этим.

В ходе разговора И. В. Сталин вдруг спросил:

— А как думает молодой начальник Генерального штаба, почему мы разбили фашистскую Германию и принудили ее капитулировать?

Я был готов к докладу по ПВО, мысли мои вертелись вокруг этого вопроса. К тому же не вполне было ясно, в каком направлении шла беседа до нашего прибытия. Поэтому, встав, я несколько помедлил с ответом. И. В. Сталин тоже встал, пыхтя трубкой, подошел ко мне и сказал:

— Мы слушаем.

Оправившись от неожиданности, я подумал, что лучше всего изложить Сталину его собственную речь перед избирателями, произнесенную накануне выборов в Верховный Совет СССР от 9 февраля 1946 года. В памяти были свежи и другие предвыборные выступления членов Политбюро, которые все мы в Генштабе внимательно изучали.

Чувствуя на себе взгляд присутствующих, я сформулировал положение о том, что война показала жизнеспособность общественного и государственного строя СССР и его большую устойчивость. Наш общественный строй был прочен потому именно, что являлся подлинно народным строем, выросшим из недр народа и пользующимся его великой поддержкой… Никто меня не перебивал, но, признаюсь, чувствовал себя не очень хорошо: казалось, что изрекаю давно известные истины и лишь занимаю время. Но все сохраняли серьезность, тоже, видимо, продумывая поставленный мне вопрос. И я уже более уверенно сказал о сплочении народа вокруг Коммунистической партии, о ее руководстве, о том, что советская основа общества укрепила узы дружбы между народами многонационального Советского Союза. Говорил о промышленной базе, созданной во время пятилеток, о колхозном хозяйстве, о том, что социализм создал необходимые материальные возможности для отпора сильному врагу. В заключение сказал об армии, о высоком искусстве советских военачальников и полководцев.

Терпеливо выслушав меня до конца, И. В. Сталин заметил:

— Все, что вы сказали, верно и важно, но не исчерпывает всего объема вопроса. Какая у нас была самая большая численность армии во время войны?

— Одиннадцать миллионов человек с небольшим.

— А какой это будет процент к численности населения?

Быстро прикинув в уме численность населения перед войной — 194 млн., я ответил: около 6 процентов.

— Правильно. Но это опять-таки не все. Нужно учесть и наши потери в вооруженных силах, потому что убитые и погибшие от ран люди тоже входили в численность армии… Учли и это.

— А теперь, — продолжал Сталин, — давайте подсчитаем, как обстояло дело у Гитлера, имевшего с потерями более чем 13-миллионную армию при численности населения в 80 миллионов человек. Подсчитали — оказалось — более 16 процентов.

— Такой высокий процент мобилизации — это или незнание объективных закономерностей ведения войны, или авантюризм. Скорее, последнее, — заключил Сталин. — Опыт истории, общие законы ведения войны учат, что ни одно государство не выдержит столь большого напряжения: некому будет работать на заводах и фабриках, растить хлеб, обеспечивать народ и снабжать армию всем необходимым. Гитлеровский генералитет, воспитанный на догмах Клаузевица и Мольтке, не мог или не хотел понять этого. В результате гитлеровцы надорвали свою страну. И это несмотря на то, что в Германии работали сотни тысяч людей, вывезенных из других стран…

Немецкие правители дважды ввергали Германию в войну и оба раза терпели поражение, — продолжал Сталин, шагая по балкону. — Подрыв жизнеспособности страны в Первой и Второй мировых войнах был одной из причин краха… А какой, между прочим, процент населения был призван кайзером в Первую мировую войну, не помните?

Все промолчали. Сталин отправился в комнату и через несколько минут вышел с какой-то книгой. Он полистал ее, нашел нужное место и сказал:

— Вот, девятнадцать с половиной процента населения, которое составляло в 1918 году 67 миллионов 800 тысяч. Он захлопнул книгу, и снова, обратившись ко мне, сказал примерно следующее:

— Второе, о чем вы упомянули немножко однобоко, это о наших замечательных кадрах руководителей. Нужно сказать, что они у нас были не только на фронте, но и в тылу. Нельзя забывать, что объективные возможности составляют лишь предпосылки победы. Они очень важны, но сами по себе не могут обеспечить разгром врага, если их не привести в действие и не использовать организованно. Роль организатора и руководителя принадлежит партии, только ей. Война — суровое испытание. Она выдвигает сильных, смелых, талантливых людей. Одаренный человек покажет себя в войне за несколько месяцев, на что в мирное время нужны годы. У нас в первые же месяцы войны проявили себя замечательные военачальники, которые в горниле войны приобрели опыт и стали настоящими полководцами. И он начал на память перечислять фамилии командующих фронтами, армиями, партизанских вожаков.