Движение вверх

 С 15 лет я знал, что единственная команда, в которой я хочу и буду играть, — это ЦСКА. Причем значение для меня имели не материальные условия (о том, что в ЦСКА они лучше, чем в других командах, я только догадывался), а сила и авторитет этого суперклуба. Однако путь туда оказался долгим и непростым.

 В Москву как таковую я не особенно стремился. Однако с учетом моей нацеленности на ЦСКА предложение о продолжении баскетбольной карьеры в «Лестехе» показалось мне подходящим. Вуз, в который мне предложили поступить после окончания школы, несмотря на название — Московский лесотехнический институт, — базировался в Московской области (платформа «Строитель») и имел неплохую баскетбольную команду, игроки которой входили в состав молодежной сборной РСФСР (напомню, что Москва и Ленинград выступали тогда по традиции самостоятельными сборными). Я рассчитывал, что, оказавшись в орбите московского баскетбола, быстро сумею обратить на себя внимание тренеров ведущих команд.

 Должен признаться, что тяга к баскетбольному Олимпу на этот раз оказалась не единственным аргументом для принятия решения о переезде в столицу. Свою роль здесь сыграла опять-таки бакинская Спартакиада школьников. Именно там я познакомился с девушкой по имени Наталья, приезжавшей в столицу Азербайджана соревноваться в составе одной из московских сборных. За нашим знакомством последовал период романтической переписки, и москвичка прочно заняла место в моем юном сердце. Возможность перебраться поближе к объекту своих чувств также повлияла на принятие мною решения.

 В то же время вопрос был не таким уж однозначным, поскольку мой отец был, в принципе, против этой перспективы. Решающую роль сыграло доверие ко мне со стороны матери. На семейном совете по поводу моего предстоящего переезда в Москву по окончании школы она сказала сакраментальную фразу: «Я ему верю, пусть едет».

 Возможно, я уехал бы и без родительского разрешения, но наличие такового, бесконфликтное продолжение спортивной карьеры, конечно, были важны.

 Дополнительным аргументом в пользу выбора учебного заведения стало то, что там работала подруга матери, под «присмотр» которой меня можно было отпустить из провинции. Так осенью 1962-го я оказался в столице.

Глава 4 УРАЛЬСКИЙ ТРАМПЛИН

Столица

 В мои 18 лет Москва поразила меня ритмом жизни, к которому я долгое время не мог привыкнуть (правда, когда привык, этого ритма стало уже не хватать, и Свердловск после Москвы показался захолустьем). Я жил в ближнем Подмосковье и в столицу наезжал 2-3 раза в неделю, благо проезд был недорогим — 20 копеек на электричке и

 5 копеек на метро. В Москве я ранее неоднократно бывал с матерью, которая меня провела по всем основным музеям и достопримечательностям, поэтому, честно скажу, после переезда в музеи уже не ходил. В Большом театре был несколько раз, но театралом не стал.

 Зато увлечение спортом нашло в большом городе благодатную среду. С удовольствием посещал футбольные матчи в «Лужниках», ходил на хоккей. Болел в основном за футбольный «Спартак», поскольку жил в паре остановок от «Тарасовки» и не раз приезжал на знаменитую спартаковскую базу посмотреть, как тренируются футболисты. Футбольные, хоккейные, баскетбольные игры собирали тогда огромное количество зрителей (например, на матчах «Спартак» — киевское «Динамо» стабильно было по 100 тысяч, в 63-м году за игрой баскетбольных ЦСКА и «Реала» наблюдали 14 тысяч), билеты на игры продавали с «нагрузкой». Бешеный ажиотаж вызывали легкоатлетические матчи СССР — США.

 Обстановка на стадионах была удивительно доброжелательная, отсутствовали какие-либо признаки агрессии, хотя на трибунах разрешалось пиво в стеклянных бутылках (а других тогда и не было). Спорт удивительно объединял людей. Я сам могу засвидетельствовать потрясающее чувство единения с согражданами, которое испытал, находясь в 63-м на стадионе в момент установления Брумелем[8] мирового достижения в прыжках в высоту.

 В «Лужниках» была прекрасно организована спортивно-досуговая инфраструктура, там можно было провести целый день одному, с компанией или семьей. Вокруг главного стадиона были размещены многочисленные спортивные площадки, доступные для всех желающих, в выходные дни организовывалась выездная торговля.

60-е

 В целом обстановка, общечеловеческая атмосфера тех лет была очень доброжелательной. Мои воспоминания о 50-х годах включают в себя некоторые тревожные моменты: помню, как после сталинской послевоенной амнистии сибиряки крепче запирали ставни и засовы, держали наготове ружья — опасались уголовников. Помню сталинские снижения цен. О 60-х впечатления, конечно, более светлые.

 Отношения людей друг к другу были человечными, добрыми. Хотя без хулиганов и драк дело, конечно, не обходилось. Например, перед Новым 1963 годом подгулявшая компания на улице пробила мне голову грифом от гитары. Серьезная преступность если и была, то в глаза не бросалась. Не было национальной неприязни. Кавказцы хотя и выделялись — как правило, богатством, иногда развязным поведением, — но ненависти или вражды не вызывали.