Двое

Он раздевается полностью, и даже в полумраке становится заметно, что кожа его ягодиц стала светлее в сравнении со спиной. Я не могу понять, почему. Он где-то загорал? 

Все также молча Булат опускается на кровать, обхватывает мои бедра, дергает вниз, заставляя лечь, нависает сверху. Его тело горячее, чем обычно — сейчас оно почти раскаленное, а к привычному запаху примешивается новый, которому я не могу подобрать определение.

От тяжести его веса меня обволакивает бесконтрольная эйфория, и каждая новая секунда становится идеальной. Я истосковалась по нему: кажется, что по нему тосковали даже мои волосы и кожа. За одно короткое мгновение рядом с ним я забыла обо всем.

Булат входит в меня. Я вскрикиваю и тянусь к нему губами — мой естественный и такой необходимый рефлекс. Достать его не получается: его ладонь пригвождает мою шею к кровати. 

Тело откликается на него как и всегда: влажно хлюпает, подрагивает, обнимает, и вместе с этим я отчетливо ощущаю, что сейчас между нами все по-другому. Он не целует меня, и он закрыт, совсем как в первые недели наших «отношений».

Но это для него, а для меня все не так. В интиме с Булатом я не могу сдерживать свои желания его касаться, и те звуки, которые он выбивает из меня, я тоже сдерживать не в силах. Я полуглажу-полускребу его шею, замещая четырехдневную утрату, выдыхаю: «Еще».

Булат переворачивает меня на живот так резко, что ахаю. Его член упирается мне между ягодиц, скользкий и тяжелый. Тело моментально сковывают страх и напряжение, заставляя сжать ладони в кулаки.

— Я не уверена, что готова…

Его ладонь сдавливает мою поясницу, давление эрекции спускается ниже, к влагалищу.

— Анальный секс мне не интересен. Расслабься.

Толчки внутри меня не прекращаются целую вечность, и к тому времени как кончает Булат, мое изголодавшееся тело почти подобралось ко второму оргазму. Смыв в унитазе презерватив, он возвращается в кровать и накрывается одеялом. 

Дыхание отказывается приходить в норму, сердце пружинит под кожей как сумасшедшее. Я снова чувствую себя живой. От нашего секса, от его прикосновений, просто потому что он лежит рядом. Нет ни горечи воспоминаний, ни обид. Возможно, появятся завтра, но не сейчас. Сейчас мое единственное желание — быть к нему ближе. 

Я перекатываюсь набок, прижимаясь к Булату всем телом, руку кладу на грудь, как и раньше.

— Я никогда не смотрела на других мужчин, — говорю шепотом. — Я тебе не изменяю.

Булат издает шумный вздох и снимает с себя мою руку.

Боль вновь забирается под кожу, но я говорю себе не отчаиваться. Он ведь приехал ко мне, и мы все еще лежим рядом.

— Где ты был эти дни? 

— Это не твое дело, Таисия, — следует безаппеляционный ответ. — Спи. 

26

Заслышав тяжелую поступь шагов, я отворачиваюсь от окна и непроизвольно впиваюсь пальцами в стенки чашки. Булат в джинсах и без футболки заходит на кухню. Ночью я не ошиблась — его кожа действительно более загорелая, чем была, и начинает казаться, что он стал еще красивее. 

— Доброе утро. 

— Доброе, — отзывается он с заспанной хрипотцой и указывает глазами на кофемашину: — Сделаешь?

Я отставляю чашку на столешницу и лезу за зернами. Напоминаю себе не суетиться, потому что он никуда не уйдет, а вот моя торопливость будет выглядеть смехотворной. Хочу вернуть себе достоинство в его глазах.

— Завтракать не будешь? — Еще до того, как Булат успевает осадить меня взглядом «Ты опять?», поясняю: — Мне кажется, что не спросить будет невежливо. Вдруг ты все-таки голоден, а я ничего не предложу.

Я опускаю перед ним чашку с кофе, но напротив не сажусь, хотя очень хочется. Еще больше хочется к нему на колени, но сейчас эта роскошь мне непозволительна. Правильно говорят: ценность того, что имел, осознаешь только, когда потеряешь. Не так уж и мало у меня было, если посудить. 

— Твою сумку разобрать? 

— Домработница разберет. — Телефон, лежащий рядом с его локтем, звякает, и Булат в него смотрит. — Ты на учебу ходишь?

Я не сразу понимаю, что вопрос адресован мне, а потому отвечаю с заминкой.

— Ты про итальянский или вождение? Хотя неважно… Я хожу и туда, и туда. Недавно был первый тест. Это на итальянском. У нас с подругой лучшие результаты в группе.

Быстро что-то напечатав, Булат откладывает телефон и подносит ко рту чашку.

— Еще одна подруга? 

Это вопрос неожиданно меня задевает, но я не могу понять, почему. Наверное, дело в его тоне — он сомневающийся. Будто Булат не верит в то, что у меня могут быть друзья.

— Да, еще одна, — говорю намеренно громко. — Ее зовут Лариса, я тебе про нее рассказывала. Лариса и Марина. Всего две подруги — это не так и много. Меня есть за что любить, даже если ты считаешь иначе.

— Уверена, что они тоже считают тебя подругой?