Двое

Этим утром я просыпаюсь в удивительном настроении, несмотря на то, что по-прежнему спала в смежной от Булата комнате. Последнему я нашла достойное объяснение: ночью я люблю к нему прижиматься и могу ненароком навредить. Все это я теперь могу с легкостью перетерпеть, потому что уверена, что случай с моим днем рождения между нами больше не стоит. Булат сам сделал ко мне шаг: занялся со мной сексом и даже забыл о защите. По этому поводу я вчера весь день улыбалась как дурочка и даже напевала песни, отчего Булат стал на меня странно посматривать. А разве бывает по-другому, если ты счастлив?

И я снова не выспалась, потому как до мельчайших подробностей прокручивала в голове наш спонтанный секс. От воспоминаний смущалась и непроизвольно сводила колени. Было классно.

Энергия кипит во мне словно после посещения спортзала: я бодрствую чуть больше получаса, а уже успела принять душ, вынуть белье из сушилки и приготовить завтрак — те самые венские вафли. 

Убедившись, что к совместной трапезе все готово, наливаю себе кофе и принимаюсь ждать Булата. На часах половина восьмого — он к этому времени всегда встает. 

Кофе я успеваю допить и даже съесть половину вафли, но он так и не появляется. А вдруг ему стало хуже? Вдруг ночью поднялась температура, и он смог уснуть только под утро? 

Обуреваемая растущим беспокойством, я несусь по коридору и останавливаюсь возле его спальни. Едва слышно стучусь и, наполовину протиснувшись в зазор между дверью и стеной, беззвучно выдыхаю. Булат сидит, облокотившись на спинку кровати, на коленях стоит ноутбук, в который он сосредоточенно смотрит.

— Заходи, — произносит он, не открывая глаз от экрана. — Я заканчиваю.

Ободренная разрешением, я распахиваю дверь настежь и вхожу. С нахождением здесь хозяина дома, покоривший меня запах усилился, заставляя жадно его вдыхать. Как было бы здорово просыпаться здесь каждое утро! Раньше я думала, что квартира Булата и есть предел моих жилищных мечтаний, а выясняется, что нет. В этот дом и Акбаша я бесповоротно влюбилась.

Захлопнув крышку, Булат откладывает ноутбук на тумбочку и смотрит на меня, мол, говори. Вчера он самовольно снял с плеча повязку — видимо, рука его уже не так его беспокоит, а вот бок по-прежнему заклеен.

— Я приготовила завтрак, — чтобы перестать разглядывать его голый торс, мне приходится перевести взгляд на стену. — Ты обычно к этому времени встаешь… А сегодня нет. Поэтому решила тебя проведать.

Внезапно ставится душно и волнительно. Оттого, что Булат слушает меня молча, а его взгляд словно ощупывает меня: забирается под майку, обжигает ноги через ткань штанов, тех же самых, что были на мне вчера. Я окрестила их счастливыми и решила пока не снимать.

Повисает густая пауза, и Булат первым ее нарушает:

— Иди сюда. 

Жидкое пламя обдает живот, лижет жаром лицо. Это не очередное поручение «подай-принеси», потому что я знаю этот взгляд и этот тон.

Первый шаг — я обхватываю низ майки. Второй — тяну ее верх и сбрасываю на пол. Третий — останавливаюсь, обожженная темнотой его взгляда и под разгоняющиеся удары сердца, стягиваю с себя штаны.

— Презервативы в ящике, — глухо напоминает Булат.

Еще до того, как я успеваю перекинуть через него ногу, он стягивает вниз одеяло. Он абсолютно голый, налитый кровью член прижат к животу. Я шумно выдыхаю и упираюсь ладонями по обеим сторонам его плеч. Жмурюсь, едва промежность, моментально ставшая сверхчувствительной, соприкасается с горячей кожей его живота.

— Не больно? — шепчу близко к его губам. 

Ответом становится прикосновение ладони к ягодице. Почти ласковое, оно становится более размашистым и интенсивным, и переходит в короткий жадный шлепок. 

— Садись.

Захлебнувшись сдавленных охом, я прижимаюсь к его рту, обхватываю губами язык и скольжу по нему вверх и вниз, имитируя наше слияние. Нащупываю под собой член, чтобы направить его в себя, но Булат коротко мотает головой: мол, не так. Здоровой рукой тянет мое колено вверх, давая понять, что хочет, чтобы я встала на ступни. 

Сердце гулко грохочет, разнося по телу дрожь предвкушения. Булат зубами отрывает фольгу, раскатывает презерватив на члене и, придерживая его у основания, давает мне знак опускаться. Я жмурюсь и тихо постанываю, принимая его сантиметр за сантиметром. Обычно Булат входит меня сам, а сейчас, очевидно, из-за ранения, впервые передал управление мне. 

В такой позе его член ощущается особенно объемным — даже теснит внутренности. Я уже знаю, что должна делать все сама, а потому начинаю двигаться. С шипением сцеживаю воздух, когда эрекция в влажным чавканьем входит в меня, постанываю, когда ее верхушка задевает клитор. 

Губы Булата приоткрыты, взгляд из под густых ресниц — темный и мерцающий. Он не трогает меня, не пытается руководить — только наблюдает. Пару раз жмурится и морщит лоб — не знаю, от боли это, либо потому что ему хорошо.