Двое

– Что это? Третье правило пикапа: убеди её в том, что она одна единственная?

– А разве это третье? – натурально удивился он, но даже не думал смеяться. – Это пятое правило, – прошептал он так, что моё тело мгновенно отозвалось и завибрировало в тон голосу. – И оно гласит: будь искренним.

– Да-а… и что же следует дальше? Что будет правильным сказать теперь?

– Не знаю, что там будет правильным, но если всё же быть искренним, то стоит отметить, что ты очень красива.

– Особенно в темноте, – рассмеялась я.

– И в темноте тоже. Но я говорил о первом впечатлении. Когда всё ещё злился на тебя за глупость и самонадеянность на реке. Мысль о том, что ты красива, бессовестно перебила моё возмущение, и пришлось заткнуться прежде, чем я высказал всё, что думаю.

– Почему же сразу не сказал? – недоумевала я.

– Кто же говорит такое в лоб? Нужно было выбрать подходящий момент.

– Такой, как сейчас?

– Именно. Когда ты так близко, когда ты дрожишь, когда обнажена. Разве можно представить себе момент более идеальный, чем этот?

– И ты знал, что этот вечер закончится именно так? – с лёгким разочарованием выдала я. Мягкий мужской смех не позволил погрузиться в надуманную обиду.

– Вечер ещё не закончился, глупая, – шепнул он и коснулся губами моих губ, разгоняя любые страхи.

Ладони уверенно прошлись по спине от лопаток к пояснице. Они подарили тепло, разогнали кровь. Его дыхание на моём лице было слишком отчётливым, чуть нетерпеливым. Он и не думал отступать. Всего лишь дал небольшую передышку и приступил к осаде. Пожалуй, она его давно утомила, но торопиться было нельзя. Спешка разрушила бы иллюзию призрачного удовольствия. Я непременно должна была покориться. По крайней мере, он позволял мне чувствовать и ловить это своё право.

Поцелуи становились смелее, прикосновения потеряли границы и рамки, а мужской напор давно казался более чем уместным. Его ладони мяли и гладили, они сжимали и сдавливали, а иногда едва касались, заставляя желать большего. Губы стали жадными, язык наглым, дыхание спёртым и тяжёлым. Я же дрожала в нетерпении и была готова окончательно пасть его очередной жертвой. Мне нравилось касаться его тела, изучая рельеф мышц. Мне нравилось ощущать под ладонями удары сердца, которые больше не поддавались воле разума, а неслись в безумном ритме. Нравилось чувствовать, как напрягается грудь, живот, когда я веду по ним пальчиками. Нравились мужские стоны, когда вместо мягких подушечек пальцев, кожи касались острые ногти.

Он толкал меня куда-то в сторону, но я не могла послушно шагать, я нелепо падала. Цеплялась за мощную шею, за плечи, за короткие волосы! Зачем-то пыталась поймать равновесие и этим только мешала… Когда под спиной оказалось воздушное, но колючее сено, я сдавленно охнула, а он усилил напор, заставляя забыть о любом неудобстве. С ловкостью фокусника он перекатывал между пальцев квадратик фольги. Царапнул им мою кожу раз, другой, третий. Рассмеялся тому, как я недовольно взбрыкнула, пытаясь сбросить с себя не только бесцеремонные прикосновения, но и его самого. Перехватил под колени, забрасывая мои бёдра себе за спину.

– Ну что, котён, полетаем? – дерзко бросил он мне за мгновение до того, как вошёл. Мягко, уверенно и до конца.

Я что-то прорычала сквозь зубы, потому что оказалась слишком увлечена навязанной борьбой. Замерла, прислушалась. Его дыхание растворялось на моих губах. Тёплое, ласковое и порывистое. Проникающее движение повторилось с надуманной осторожностью. Его руки были напряжены, на плечах бугрились мышцы. Он вышел практически до конца и плавно двинулся вперёд, толкнувшись в меня чуть жёстче. Я не сразу поняла, что он вглядывается в моё лицо в поиске отклика. В его глазах отражались вспышки далёкой молнии, черты лица показались резче, чем при свете дня.

– О чём ты думаешь? – совершенно неожиданно раздался его шёпот.

Я коснулась кончиками пальцев его скулы, очертила линию губ.

– Думаю о том, почему ты себя сдерживаешь…

– Может, потому, что таких девочек как ты, не трахают, потеряв голову, а любят нежно и трепетно?

– Не знаю, наверно… Но меня уже любили нежно и трепетно. Правда, прошло совсем немного времени, а я не помню ни лиц, ни имён. Тебя хочу запомнить.

– Хочешь плохого парня?

– Хочу очень плохого. Покажешь?

– Я всегда знал, что принцессы до чёртиков устают быть «принцессами», – развратно шепнул он мне на ухо и жутко неприлично провёл по завитку ушка языком.

От подобного меня точно током ударило, а он как знал, сжал волосы в кулаке и заставил меня запрокинуть голову, открывая шею его поцелую. Грубому и властному. А потом показал, чем может быть хорош плохой парень.