Двое

– Май, я дурак, да? – выдал Ник после секундного молчания. – Довёл тебя до слёз… чудовище! – сглотнул он посетившую его досаду и прижался губами к моим напряжённо сжатым рукам.

Я таращилась на него во все глаза, ещё толком не понимая, что всё прошло, что больше этой боли, этого стыда не будет. Я смотрела на него и задыхалась от облегчения, я кусала губы и продолжала цепляться за Ника, будто могу потерять его навсегда. И когда он обнял… когда он обнял, я взвыла. Эмоции, что копились на протяжении всего разговора, нашли выход. Тело охватила слабость, голову туман. И единственное, что так и удерживало меня на грани сознания – это его прикосновения. Теперь уже жадные, собственнические. Первый поцелуй получился смазанным, скомканным, неуверенным. Следующий привёл за собой желание. Настоящее, несдержанное, тягучее. Я сладостно застонала, чувствуя тяжесть мужского тела, прогнулась в спине, чтобы контакт оказался теснее, чтобы он стал максимальным. Жёсткие пальцы скользнули по бёдрам вверх и развели их в стороны. Из спальни донёсся настойчивый детский писк, Никита замер в наивной надежде, что Влада вот-вот успокоится, но писк повторился, стал сильнее и требовательнее.

– Влада плачет… – скорее, для самой себя, чем для него пробормотала я, пытаясь собраться с мыслями, с силами, пытаясь вспомнить, что мне следует делать.

Ник согласно кивнул и нехотя попятился, попутно расправляя на бёдрах полы моего халатика.

– Иди… – заторможено выдохнул он, обтерев ладонь лицо. – Всё равно бы ничего не вышло… – поморщился Ник. Ему никак не удавалось справиться с нахлынувшим наваждением. – Для секса ещё рановато, а любить… – он осторожно рассмеялся. – Любить я тебя могу и из соседней комнаты, – сделал он внушение взглядом и окончательно отступился.

Завьялов вошёл в спальню, когда я кормила Владу. Он прижался губами к её лохматой макушке, и малышка при этом усердно запыхтела, шумно глотая молочко. Затем Ник прижался лицом к моей щеке и плавно улыбнулся, обнадёживая, что всё у нас будет хорошо. У меня не было причин сомневаться. Я верила ему. Я его любила.

Эпилог

За окном было ещё темно, стрелка часов замерла на отметке в четыре утра. Я сидела на кухне и смотрела в пространство. Ладони согревала чашка с травяным чаем. Мои мысли были далеко отсюда. Они стремились ввысь. В квартире было тихо, но эта тишина не пугала, она приносила покой, она оберегала моё счастье.

Он снова оказался лучше, честнее, смелее. Завьялов. Всегда был таким, и вчера в очередной раз продемонстрировал постоянство. Я завидовала его умению принимать решения, завидовала той лёгкости, с которой он бросался на защиту своих интересов. Не раздумывая и не сомневаясь. Наверно, этому нельзя научиться… По крайней мере, у меня не получалось. Именно поэтому Никита никогда не узнает, что я схватилась за него, словно утопающий за соломинку. Схватилась, когда была на грани отчаяния. Не узнает, что ещё в момент первой встречи я уже была не в силах противиться его влиянию, противостоять притяжению. Пропала и стремительно тонула в своих страхах, сомнениях… А у него оказалось достаточно сил, чтобы вытащить нас двоих.

Он был молод, красив и горяч, а я казалась самой себе пустым сосудом. И он отдал всё, чтобы наполнить меня до предела. Отдал всё: эмоции, силы, любовь. Сделал это, совершенно не страшась того, что ему впоследствии может всего этого не хватить, чтобы всплыть на поверхность с самого дна. И он сделает это снова. И снова. Если потребуется, он сделает это! Ради того, во что верит, ради любви.

А ещё… ещё я никогда не признаюсь ему в своих страхах. Не скажу о том, что сбежала тогда, боясь оказаться некогда недосягаемой вершиной, которую теперь украшает яркий флажок – символ его победы. Проще было уйти самой, чем однажды услышать, что курортный роман подошёл к концу, и пришло время разбежаться по своим углам.

Я боялась того, что наскучу ему прежде, чем утолю свою жажду любви и нежности. Боялась его холодности и безразличия, которые вступают в игру сразу после восполненного интереса. Я не признаюсь в том, что побоялась вступить в схватку с собственными страхами.

И пусть.

Я готова признать Завьялова сильнейшим. За это люблю. С первого взгляда.

Ник показался в проходе и сонно потёр глаза. Я улыбнулась.

– Май, идём спать, – ворчливо обозвался он, и я поторопилась одёрнуть руки от чашки.

– Я вот не помню: успела вчера казать тебе, что люблю или нет?

– Не помню такого, – тут же включился он с хитрой улыбкой, – но если решишься повторить на бис, то с удовольствием послушаю.

– Значит, всё-таки повторить…

Я обняла мужа со спины и прижалась губами к коже между лопаток. Там меня встретил мощный удар его сердца.

– Оно бьётся для тебя, – я почувствовала, как Завьялов улыбается.

Он перехватил мою ладонь и переплёл наши пальцы. «Оно бьётся для тебя» – я всегда буду помнить об этом.

Конец.

Июнь, 2022