Двое

Его лицо неуловимо меняется на короткий миг, и тогда же Булат рывком поднимает меня на ноги. Я успеваю стереть с подбородка слюну до того, как ребра вонзаются в комод, на котором я лишилась девственности. На мгновение снова от него отрываются: Булат открывает верхний ящик. Знакомый хруст фольги и резиновый звук: он надевает презерватив. Секунда, и его член пробуривает меня сильным быстрым толчком. Я злюсь на себя за то, что внутри мокрая. Лучше бы он знал, что я его не хочу.

Не дав опомниться, он начинает во мне двигаться. Сжимает пальцами мой затылок, загоняя член оглушительными шлепками так, что пылают ягодицы. Может и хорошо, что моё либидо такое испорченное. В противном случае мне было бы очень больно. Мне и сейчас больно, потому что он явно хочет меня наказать: не занимается со мной сексом, как всю прошлую неделю, а имеет меня как животное. Грудь ноет от трения о комод, на коже выступила испарина. Чтобы заглушить стоны, я жую губу, и хотя мои глаза открыты, я ничего перед собой не вижу. Несколько раз вскрикиваю, когда контроль над телом начинает меня покидать. Сжимаю себя изнутри, чтобы задушить намерение сдаться. Не хочу кончать, а что делать с этим – не знаю.

– Сильнее не можешь? – выходит из меня севшим хрипом.

Я охаю и дёргаюсь, потому что Булат вдруг сильно бьёт меня по ягодице. Его ладонь сдавливает мои скулы, оттягивает голову назад.

– Сука, – зло звучит мне в ухо. Я чувствую его зубы на своих губах, их сменяет язык. Не прекращая движения, он почему-то меня целует.

18

Этой ночью я просыпалась дважды, потому что Булату снова хотелось заняться сексом. В первый раз он ткнул меня головой в подушку и трахал так долго, что я достигла оргазма, несмотря на то что сопротивлялась: пыталась считать до ста и обратно. Во второй раз он разбудил меня, когда уже светало, заставил сесть сверху и двигаться на нём самой. Вот тогда я поняла, что мне обязательно нужно идти в спортзал: Булат может заниматься сексом часами, а от этого жутко болят ноги. Спать он после этого не лег: сходил в душ, переоделся в свежую одежду и уехал.

Стирать и гладить его рубашки я больше не стану. Пусть домработница этим занимается. Даже хорошо, что Булат такой упрямый и не разрешил её отпустить, когда я предложила убираться самой. Хотела денег ему сэкономить, а сейчас поняла, что зря. Всё равно он этого не оценит.

Уснуть мне больше не удаётся. Я час лежу с открытыми глазами, уставившись в зазор между шторами. На душе пусто, словно я внезапно осталась совсем одна. Похожее состояние было у меня после смерти бабушки – растерянность и тупая боль в груди. Глупости, конечно. Она меня по-настоящему любила и заботилась, а хорошее отношение Булата я себе придумала. Значит, и грустить не стоит, правильно? Но почему-то всё равно грустно.

Я заправляю кровать, вещи Булата вешаю в гардеробную, рубашку собираюсь отправить в пустую корзину для белья, но мешкаю и подношу её к носу. Вдруг на ней остался её запах – той девушки, с которой он проводит время. Не знаю, для чего мне нужно делать себе ещё больнее. Наверное, хочу окончательно спустить себя на землю. Зря. Рубашка пахнет только им. Может быть, он соврал, что спит с ней? Кажется, ему нравится ставить меня на место.

Я заставляю себя позавтракать: силой заталкиваю вареное яйцо с подсушенным тостом, выпиваю кофе и, подхватив новую спортивную сумку, спускаюсь вниз. Григорию даже не улыбаюсь – просто сдержанно здороваюсь. Хорошо, что Михаил успел показать мне вход в фитнес-зал – не придется просить его о помощи.

Приятная девушка на ресепшене спрашивает моё имя и уточняет номер квартиры, в которой я живу. Услышав фамилию Булата, начинает разглядывать меня пристальнее, чем вызывает во мне моментальную вспышку подозрения. Она тоже имеет на него виды?

За эти мысли я моментально укоряю себя. Так и на людей недолго начать кидаться. Конечно, Булата она помнит, если он хотя бы раз бывал в этом зале. Его татуировки привлекут внимание любого, а ещё он красивый.

Девушка выдаёт мне красный силиконовый браслет и делает знак идти за ней. Показывает мне раздевалку, зал с тренажёрами, ярко-голубой бассейн, вокруг которого составлены шезлонги, и бурлящий джакузи. Впервые за это утро моё настроение начинает ползти вверх: здесь так красиво, словно на дорогом курорте.

– Спасибо, – мне даже удаётся улыбнуться. – А здесь всегда так мало народу?

– Обычно наши жильцы приходят либо ранним утром, либо вечером. С десяти до четырех – самое комфортное время.

Девушка уходит, а я переодеваюсь в леггинсы и спортивный топ, купленные во время шоппинга с Мариной, и иду в зал. Самыми безопасным и понятным из тренажёров кажется беговая дорожка, поэтому я выбираю ее. Нужно будет обязательно обзавестись купальником и начать плавать. В детстве мы с Оксаной целый час тряслись в вонючем автобусе, чтобы искупаться в Шексне, а сейчас пожалуйста – спустился на два этажа и сразу нырнул в бассейн.

Мне требуется время, чтобы разобраться с кнопками: их здесь много и все надписи на английском. Звать администратора не хочется, я и сама не глупая.