Двое: я и моя тень (СИ)

Она всё говорила, то плача, то невпопад смеясь от страха, а Артур разглядывал её лицо и хмурился. Обводил пальцами раны, застывшие во времени взрывы синяков, и Лизи хотела спрятаться в ладонях, отвернуться, но Артур каждый раз поворачивал её лицо обратно к себе.

— Я даже ещё не видела себя в зеркало. И пахну, наверное, так себе. А мыться нельзя. Запретил… запретил… доктор. Мне так страшно, Артур. Закрываю глаза и вновь возвращаюсь туда, вижу всё это… Господи.

Артур поцеловал Лизи в лоб и осторожно потянул её вверх.

— Давай-ка поднимайся.

***

Артур принёс в ванную комнату стул и усадил на него Лизи. Смочил под краном губку и осторожно коснулся подбородка, стирая кровь. Лизи вздрагивала, ойкала и прятала глаза, смущаясь, будто было что-то постыдное в её состоянии, неестественное. Артур понимал её. Он знал, что такое боль, в конце концов он всю жизнь прожил с этим чувством. Унижения. Оскорбления. А сколько раз его избивали? И не в подворотнях, не в заброшенных и забытых богом канавах, а на глазах у прохожих. Они просто через него переступали, как через мусор, и шли дальше по своим делам: никому никогда не было дела до Артура Флека, психически больного одиночки. Если бы он умер на тротуаре или в магазине, никто бы и не заметил.

Артур отжал смоченную губку и снова осторожно провёл ею по лицу Лизи. Она привстала, ища зеркало взглядом, и посмотрела на себя.

— О боже! — воскликнула она. — Мне ведь в понедельник выходить на работу, первый день. Как же я?.. Кошмар! Я потеряю эту работу. Что же делать?

— Ничего подобного, ты позвонишь и всё объяснишь: если они хорошие люди, то всё поймут, — Артур бросил губку в раковину. — А теперь…

Он подошёл к ванной и хмыкнул. Да, работёнки тут немало. Он оглянулся и посмотрел на Лизи: она всё ещё разглядывала себя в зеркало, и на её лице отпечатался неподдельный ужас. Нерешительный пальцы замерли возле виска, не отваживаясь дотронуться до пластыря, скрывающего глубокую ссадину.

Артур включил душ и обдал ванну кипятком. Да уж. Он взял пачку Лизи с раковины, достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Выпустил молочное облако и затянулся снова. И пока он оттирал ванную, не жалея насыпав чистящего средства, стряхивал пепел в густую пену и поглядывал на Лизи. Она отвернулась от зеркала и осунулась, взгляд печальный, потухший. Тонкие пальцы обводили налившийся синяк на щеке, протянувшийся тёмно-синей рекой от самого лба.

— Почему тебя били? — спросила она.

Артур пожал плечами и хмыкнул:

— Кто знает… Давай-ка лучше полезай в ванну.

Густая пена утекла в слив, унося с собой грязь и боль, и ванна засияла чистотой. После порошка в воздухе повис запах сирени, оседая на стенах поздней весной. Артур помог Лизи раздеться, поднял её на руки и перенёс в ванну. Взял губку из раковины, смочил её и приложил к засохшему потрескавшемуся пятну крови на груди. Лизи зажмурилась. Её бледная кожа покрылась мурашками, она подрагивала и то и дело обнимала себя, пряча себя от Артура.

— Мне страшно, — прошептала Лизи.

— Я знаю, милая.

Он осторожно, не касаясь заклеенной раны на боку, обтёр Лизи от крови и пятен грязи, оставшихся после вчерашнего. А после помог Лизи вытереться и выбраться из ванны, перенёс в комнату на диван. Артур огляделся и стянул с себя рубашку, накинул на плечи Лизи. Пока она сушила полотенцем волосы, он прибрался в комнате, избавляя от лишних воспоминаний о вчерашнем вечере. Снял мешок со стула-вешалки и выбросил в ведро на кухне. Чайник на плите пыхтел, но ещё не закипел.

— Может, поспишь немного?

Лизи покачала головой.

— Не могу. Боюсь, что мне приснится что-нибудь страшное, не хочу это видеть, не хочу вспоминать.

Артур закурил новую сигарету и встал у окна. Лизи перебирала пальцами мокрые волосы, распутывая узлы. Вчерашняя бодрая красавица осунулась, растеряла весь свой пыл и выглядела подавленной. Иногда она вытирала рукавом слёзы, а потом куталась в рубашку, затравленно озираясь, словно преступники могли вынырнуть из ниоткуда.

— Хочешь, я буду встречать тебя после работы? Я мог бы приезжать за тобой или ждать у метро.

Лизи вздрогнула, словно не ожидала снова услышать голос Артура.

— А как же твоя работа? Тебя отпустят?

— А почему меня не должны отпускать?

Артур стряхнул пепел на пол и затянулся. Докурив, он открыл окно и выбросил окурок на улицу. Лёгкий ветерок непрошеным гостем ворвался в комнату и растрепал изумрудные волосы Артура, рассыпал их по плечам, и Лизи посмотрела на него, улыбнулась, ненадолго отогнав грусть. Озорной ветер хозяйничал в комнате, шелестел в ворохе бумаг на столе, путался в волосах Лизи, послушным псом тёрся о руки Артура.

— Я вызову полицию, — задумчиво произнёс Артур, иногда касаясь большим пальцем губ, это решение далось ему непросто.

— Я не уверена…

Артур не стал слушать Лизи. Он сел на столик, поставил на колени телефон и снял трубку, зажав её между ухом и плечом. Определённо смысл в этом был, и пока рано открывать козыри кому бы то ни было. Подождут немного. Артур затаится, выждет время и тогда, только тогда…

«…слушаю. Что у вас случилось?» — прервал женский голос мысли Артура.