Двое из будущего. 1901 -…

Уж не знаю, на понт ли меня брал Зубатов или правду говорил, но мне стоило больших усилий сдержать свои эмоции. Если среди Мишкиных китайцев и был настоящий шпион, то очень уж умело он маскировался. Хотя…, вот сейчас, после замечания Зубатова, я стал понимать, почему один из них как-то не так произносил фразы на японском, когда я пытался обучить трещать по ихнему. Как-то по-другому, еле уловимо, но по-другому. Я тогда еще подумал, что у парня талант, схватывает все на лету, а оно видите, как оказалось.

— А может вы мне тогда и протокол допроса покажете? — совсем уж обнаглел я. Играл я до последнего.

Зубатов вздохнул, прикрыл на секунду покрасневшие глаза ладонью. И по этому жесту я понял, что он, так же как и я не спал всю ночь.

— Протоколы, протоколы…, — тихо произнес он. — Пожалуй я покажу вам один. Вот вам показания одного из ваших подельников, — и, нырнув в ящик стола, он протянул мне перепечатанную копию допроса. И я, взяв в руки тощую папку, углубился в невеселое чтение. А там, все как на последней исповеди, ни капли лжи. Вся наша операция и подготовка к ней расписаны по мелочам. Описано все то, что знал сам допрашиваемый. Раскололся наш помощник из рабочих как тонкостенный китайский фарфор. В советские времена копия этого протокола тянула бы на расстрельную статью. Умысел на лицо и этого было достаточно.

Я отложил бумаги в сторону. Отвернулся от своего собеседника в окно, замолчал. Говорить мне не хотелось.

— Ну-с? — подал голос Зубатов. — Убедились?

Я промолчал. Но затем, спустя несколько секунд спросил:

— Вы это серьезно?

— Что серьезно?

— Про японского шпиона?

— Вполне. Безо всяких шуток. Я пригласил к нам одного япониста, и он попробует с этим типом поговорить на их языке. Понятно, что тот будет отпираться, но мы все равно сможем понять, знает тот японский язык или нет.

— А зачем японцам к нам внедрять шпиона? Кто мы для них? Я в это не верю.

— Это, конечно, вопрос…, — рассеяно ответил он. — То, что в Порт-Артуре и во Владивостоке Козинцев бывал, это нам известно. Прикупил и там и там земли под производство… Не знаю, пока ничего не могу сказать, будет допытываться. Но, если наши предположения подтвердятся, то будем думать, что с ним делать. В любом случае, это будет уже не моя, ни, тем более, ваша забота. Моя я же цель состоит в том, чтобы предостеречь вас от откровенно глупых поступков. Ваше похищение министра, с какой бы благой целью вы его не производили, является именно глупым поступком. И никак иначе. Слава богу, что я вмешался в это дело и откровенно спас вашу шкуру. Поэтому, Василий Иванович, скажу прямо — вы мне должны.

Я сделал откровенно удивленное лицо и Зубатов поморщился от моего притворства.

— Да бросьте уже Ваньку валять! Это не серьезно, ей богу. Хотите, я вам покажу еще протокол допроса Орленка? А там описано как вы хотели похитить Куропаткина, держать его взаперти, издеваться? Как бороду хотели ему остричь и кормить одним рисом? Сообщить вам адрес дома, в чьем подвале вы собирались держать министра? А все для того, чтобы он отнесся японцам как реальной угрозе и подготовился к будущей войне. Чтобы доложил царю о том, что было выгодно вам. Мне хочется думать, что вы придумали все это с благой целью…, ну не верю я в вашу продажность! Не верю что вы хотели навредить народу. Я думаю, что вы настоящий патриот страны. Не надо морщиться, это не громкие слова. Я на самом деле так думаю. Я давно слежу за вашими делами и именно по ним я пришел к такому выводу. Но, увы, Василий Иванович, вы выбрали не те методы чтобы помочь нам справиться с японцами. Вам бы просто обратиться в министерство со своими предложениями и вам бы обязательно пошли навстречу…

Я усмехнулся, перебив:

— При всем уважении наши министерства напоминают мне обожравшуюся корову, которую поднять с обоссанного места можно только пинком под ребра, — я взглянул на него с некой долей неприязни, но его мой взгляд не смутил. Он так и остался сидеть с маской благодушия, с натянутой улыбкой на лице. — Вы думаете мы не пытались? Больше года лежат наши предложения по радио в различных министерствах, а ответа как не было, так и нет. Везде бюрократия, везде бумажки и взятки. Никто шевелиться не хочет, все заглядывают в рот начальству, соревнуются, кто лучше шаркнет ножкой. Тьфу! Противно… А Куропаткин…, — я на долю секунды запнулся, думая, открывать правду или нет. Но потом плюнул на все и выложил откровение, — Куропаткин трус, бездарь и неумелый полководец. Он не выиграет ни одного сражения с японцами! А войну мы проиграем по всем статьям, что на суше, что на море. Да еще и Макарова потеряем — вот это будет трагедия. Один Порт-Артур будет долго держаться, да и тот сдадим. И как нам здесь помогать нашей стране?

Зубатов сморщил нос, пошевелил недовольно усами.

— Прямо так уж и ни одного?

Я твердо кивнул.

— А еще Балтийскую эскадру потеряем. Вот это, я скажу вам, будет то еще событие. Ух, революционеры всех мастей порадуются…