Двое из будущего. 1901 -…

Мой собеседник молчал. Долго… Смотрел на меня, хмурился, трепал пальцами усы, задумчиво поглаживал щеки. Наконец, после долгой минуты, он произнес:

— Надеюсь, Василий Иванович, это только ваши предположения…

— Думайте, как хотите, — отрубил я. — Настанет война, вот тогда и проверите.

— И тогда я пойму, что вы пророк, да?

Я не стал ему отвечать, отвернулся к окну. На душе было противно и тошно. Пускай сам решает…

Как-то наш разговор сбился с темы. Пропал темп и нам пришлось сделать паузу. Зубатов молча откинулся на спинку стула, достал портсигар, молча предложил мне папиросу. Но я отказался. И тогда он, чиркнув спичкой, неторопливо задымил. Прошло минут пять, прежде чем он пришел в себя.

— Ладно, к черту, об этом как-нибудь потом, — сказал он, нервно давя окурок в пепельнице. — Давайте о нашем деле… Итак… Что же…, ах да… Буду говорить откровенно, Василий Иванович. Когда я ознакомился с агентурными докладами, то я не сразу поверил, что два таких успешных и без ложной скромности, гениальных дельца, придумали такой откровенно нахальный и глупый план. Но потом я понял, что вы просто-напросто дилетанты в этом деле и в силу своего дилетантства можете натворить дел похуже профессионалов. Знаете как в шахматах? Вроде ожидаешь от соперника определенного уровня, просчитываешь его ходы, а он в силу своей глупости ходит нестандартно и ломает всю партию. Вот так и здесь… Поэтому я решил остановить вас, пока вы не наломали дров.

Мне нечего было сказать. Все верно. И потому я сидел, ссутулившись и уставившись в наполненную чашку. Чувствовал себя преотвратительнейше — как нерадивый школьник, у которого строгий отец обнаружил в дневнике двойку.

— Неужели вы ничего мне желаете сказать?

— А что тут можно сказать? Только спросить…

— Спрашивайте, — разрешил мне Зубатов.

— Когда вы раскусили наш план?

Он усмехнулся, легонько покачал головой.

— Может вам еще имя осведомителя сообщить? Да не убивайтесь вы так, Василий Иванович. Я ж говорю, что вовремя вас остановил, ничего страшного с вами не произойдет. Вы же как «пророк», — в этот момент он усмехнулся, — должны знать, что ваше дело из этого кабинета не выйдет и до суда не доберется. Сегодня же ночью вы будете спать в своей кровати. И друг ваш тоже. Между прочим, он сразу же понял свою ошибку, во всем раскаялся и сам предложил свою помощь.

— Подождите… Козинцев раскаялся? Предложил вам помощь? — не понял я. — Какую же?

И тут Зубатов широко улыбнулся.

— Помощь в сотрудничестве… Нет, это не совсем верное определение. Скорее он предложил нам помочь устроить наших информаторов на ваши предприятия. Чтобы те изнутри присматривали за агитаторами эсэров и эсдеков. Будет отсылать ежемесячные отчеты о своей деятельности в охранное отделение. В поездках по загранице его сопровождать будут наши люди. Ну и еще кое-какие мелочи…

Вот тут он меня почти удивил. Чтобы Мишка и сам предложил такой вариант охранке? Нет, тут скорее все обстояло по-другому. Вероятнее всего, прижав Мишку к углу, Зубатов в ультимативной форме потребовал сотрудничества. И тому просто некуда было деваться. Интересно, а какое же предложение он сделает мне?

— Чего же вы не возмущаетесь? — проникновенно спросил Зубатов, довольно покачивая шикарными усами. — Думаете о чем-то? Опять желаете мне что-то сказать про будущее?

Я устало мотнул головой. Поставил пустую чашку на стол, стряхнул с груди несуществующую крошку и выпрямился. Поднял голову и не очень дружелюбно сказал:

— Нет у меня для вас больше откровений, закончились все. А думаю я о том, что же вы от меня потребуете? Пожалуй, что большего, чем Козинцев я вам предложить не смогу. Увы…

— Ну, отчего же, Василий Иванович. Вы сильно ошибаетесь. Есть у вас нечто, в чем Михаил Дмитриевич не смог нам помочь.

— И в чем же?

— Ну, например, ваша страховая компания. Нам нужен список всех застрахованных лиц. Сейчас и в будущем. Нам необходимо знать с кем проводятся переговоры, а особенно интересуют имена неформальных лидеров с предприятий, что приходят к вам. Все выплаты по страховым случаям тоже должны быть нам открыты. Да вы не переживайте, ничего страшного здесь нет. Нам нужно лишь быть уверенным, что вы не поддерживаете революционеров финансово. Пусть даже и по незнанию. Между прочим, считаю, что вы правильно поступаете, предлагая своим рабочим такой вариант защиты. И им спокойнее и вам не лишняя копеечка, так ведь? — добавил он ложку меда.

— Понятно, — протянул я, проигнорировав замечание. — А бухгалтерию, простите, почему не просите показать?

— Да бог с вами, Василий Иванович, — делано возмутился мой дознаватель. — Мы же не изверги какие, чтобы отбирать честно заработанное. Все что вы зарабатываете — ваше, с нашей стороны здесь претензий нет. Нам ваши мелочи не нужны.

— Это все? Вас интересует только страховая?

— Ну, нет, конечно же! Еще ваш профсоюз. Очень уж он у вас знаменит, велик, и без моего контроля. А вы сами знаете, какую я питаю страсть к рабочим организациям.

— И что же мне для вас сделать?