Двое из будущего. 1901 -…

А что по поводу бюрократических проволочек, то можно сказать, что они в это время тоже были и не мало. Мендельсон, что по моему поручению атаковал министерство по поводу идеи распределения частот, застрял на самом начальном этапе. Он подготовил все необходимые документы, написал прошение и, зарегистрировав его, принялся ждать отклика. Минула осень, почти прошла зима, а ответа до сих пор не пришло. И неизвестно, как там вообще отнеслись к нашей идее. Даже само наше изобретение в области радио пока что никого из армейских и флотских не заинтересовало. Флотские так те вообще были увлечены только искровым передатчиком Попова и ничего другого замечать не желали. И хоть мощность его прибора была невысока, всего-то четырнадцать морских миль, но они и этим были довольны. Изобретателя радио флотские любили — возвели его на пьедестал и любовались профилем. Выделили ему солидные средства на дальнейшее развитие изобретения. А мне было обидно. Мы соорудили такую замечательную технику, способную существенно помочь нашему флоту и армии, а нужные люди ее не замечают. Хорошо хоть в администрации города чиновники оказались чуть расторопнее. Они выдали нам разрешение для нашего вещания, продали нам клочок земли под строительство передающий антенны и помещения для оборудования. И сейчас наш главный электроник под кураторством Мишки колдовал над техникой, повышая ее надежность и дальнобойность. Наши инженеры думают, как возвести стальную вышку на целых сто пятьдесят метров, рисуют чертежи, рассчитывают нагрузки. Хотели сделать что-то наподобие Эйфелевой башни в уменьшенном варианте, но я решительно запорол их проект. Не практично это, металла уходит очень много, а за красотой мы не гонимся. Существуют варианты гораздо экономнее. Например, вариант с тросами, что удерживают вышку в вертикальном положении и не дают ей упасть, очень хорош. Материала уйдет гораздо меньше, да и самих тросов хоть… гм, много, в общем. Опять же, надо бы прикинуть, возможно ли наш литейный заводик настроить на выпуск профильного проката, уголков различных, балок, швеллеров и прочего. Я пока ничего по этому поводу сказать не могу, не силен в этом деле, но поднапрячь спецов можно. Пусть прикинут, во что нам встанет данная модернизация и вообще стоит ли игра свеч. Или же на будущее присматривать себе новый литейный завод, что потребует минимальной модернизации под мои хотелки.

И еще раз возвращаясь к нашему миномету…

Как вечером, развлекая пухленькую Дашку, играя с ней в козу рогатую и надувая щеки, щекотал ее пузико, я, ни на миг не упуская из головы проблему со взрывчаткой, вдруг подумал: «а при чем здесь, собственно, миленит?». Когда мы его еще сможем достать? Сколько еще времени пройдет неизвестно. А ведь я прекрасно помнил, что уже в Первую Мировую Войну в качестве начинки снарядов будут использовать самый настоящий тротил. А это значит, что где-то приблизительно в наше время он уже должен быть известен. И эта мысль меня настолько поразила, что я вдруг замолчал и застыл на несколько секунд, не отпуская Дашку на пол. Маришка, с умилением наблюдая за нашей игрой, обеспокоенно спросила:

— Чего ты? Что-то случилось?

— Да нет, ничего, — ответил я, когда отвис. Посадил дочку на пол, задал ей направление движения. — Давай, ползи к маме. А я отлучусь, мне позвонить надо.

Я ушел к себе в кабинет. Упал в кресло, пододвинул к себе телефон, поднял трубку. На том конце ответила оператор. Душевным голоском спросила:

— Номер, пожалуйста.

— Барышня, десять пятнадцать, пожалуйста.

Прошла долгая минута, прежде чем мне ответил тот же волшебный голос:

— Номер десять пятнадцать не отвечает. Извините.

— Гм, барышня, тогда давайте одиннадцать семьдесят шесть.

На этом номере мне повезло больше. Ответил заместитель нашего главного химика:

— Слушаю, — прозвучал в трубке сонный голос.

— Иван Ильич? — спросил я.

— Да. С кем имею?

— Рыбалко это, — представился я. — Вы извините, Иван Ильич, что отрываю от отдыха, но есть дело к вам.

— Конечно, конечно, — собрался на том конце провода собеседник. — Слушаю вас, Василий Иванович. Я весь внимании.

— Тут такое дело… Мельников, насколько я понимаю, еще в отъезде? Да?

— Да, он в Париже. Обещался прибыть обратно не ранее чем через месяц. А вы что-то от него хотели? Может я смогу вам помочь?

— Гм, наверное сможете, — ответил я, собираюсь с мыслями. — Раз уж Мельникова нет… В общем, Иван Ильич, скажите, вам знакомо название формулы «тринитротолуол»? Вам ничего это название не говорит?

— Гм, дайте подумать…, — попросил собеседник и я услышал в трубку его задумчивое сопение, негромкое шуршание одежды. Наконец он ответил, — К сожалению, Василий Иванович, я об этой формуле ничего не слышал. А что это такое?

— Что ж, жаль, — сказал я негромко и мой собеседник, услышав разочарование, обнадеживающе продолжил: