Двое из будущего. 1901 -…

Отбор на роли проходил весь день. С самого утра я только и делал что смотрел, наблюдал, разговаривал. Крупное объявление в местной газете привлекло внимание разного сорта людей — и обычных пьяниц, решивших попытать удачу и вполне респектабельных людей, одетых по последней моде. Была и парочка настоящих актеров, мужчина и женщина, что пришли на кастинг просто из праздного любопытства. Я их тоже просмотрел, они мне понравились и, щелкнув их физиономии на фотоаппарат, попросил прийти на следующей неделе, когда будет проходить более тщательный осмотр с пробной съемкой по одному из эпизодов сценария. Но это вдруг их оскорбило и повели себя они как самые обычные бабы-хабалки. Раскричались, замахали руками, обозвали меня глупцом и выскочкой и удалились, громко хлопнув дверью. Я не понял, что их обидело, вопросительно посмотрел на Серафима, а тот лишь махнул на умалишенных рукой и покрутил у виска пальцем. Больше я их не видел.

А на следующие неделе мы устроили пробные съемки отобранным претендентам. И вот тут Ванин показал всем класс. Сыграл на камеру так, что даже я, перевидавший сотни первоклассных фильмов, залюбовался. А потом, когда проявили пленку и устроили детальный просмотр кандидатур, выявилась вся его привлекательность. Он на самом деле притягивал к себе взгляд. Хоть и корчил на камеру злобную рожу, дубасил в приступе наигранной ярости невидимого противника и хмурил брови, а все равно, он был чертовски обаятелен. Вот тогда-то Серафим и погрустнел. Сам-то он уже видел свои кадры и представлял, как он выглядит со стороны. Проигрывал наш казачок своему протеже почти по всем статьям. Лишь несколько вещей было недоступно Ванину — это умение мастерски махать кулаками, ногами и шашкой, и не имел он того рельефного, подкачанного тела и смазливую рожу, на которую клюют девчонки. Вот на это мы и будет брать зрителя. При любой драке в кадре будет наш Серафим рвать на груди рубаху и крутить красивые вертушки. Да целоваться в кадре, как он это умеет. Все бабы будут наши, да и подростки, что потянутся на красивый мордобой, влюбятся в главного героя и не раз и не два будут ходить на наши фильмы. А там глядишь и фотокарточки можно будет с его усатой рожей продавать, и плакаты с карманными календарями. Окупаемость фильма будет зависеть не только от продаж самой картины, но и от сопутствующих товаров. Но это все в будущем, ну а пока мы снимем кино.

На самом деле я не ожидал, что процесс съемки даже такого примитивного фильма окажется настолько кропотливым процессом. Здесь не было мелочей. Надо было учитывать буквально все — от количества подготовленной пленки, освещения и гардероба, до самочувствия актеров и обеспечения их питания. С самого начала я задал высокий стандарт, подозреваю, что мои конкуренты по киноискусству не дойдут до этого еще очень долго. Эпоха становления, что тут сказать, понимание необходимого приходит только с годами. И я один, замахнувшись сразу на многое, со всем просто не справлялся. Не успевал за всем следить и именно поэтому я попросил Маришку мне помочь. Пусть она и не стала актрисой из-за моего категорического отказа, но зато стала помощницей главного режиссера. Очень полезной, кстати, помощницей. Ее способности навязывать свою волю, да плюс суфражистские наклонности очень поспособствовали упорядочиванию процесса съемок. Целый день она ходила по площадке с рупором, организовывала процесс, следила за порядком и ругала нерадивых исполнителей. Мне же оставалось только следить за процессом съемок. И сейчас, в самое пекло, когда солнце стояло в зените, я снимал нашего славного Серафима.

— Так, Серафим, давай! — крикнул я рупор и запустил кинокамеру, направляя ее на угол близлежащего дома. В ту же секунду раздался надсадный рык мотора и на улицу чинно и неспешно выкатил наш герой во всей красе. На сверкающем «Руслане», в кожаной косухе с молнией по диагонали, в шлеме, в крагах и в защитных очках. Газанул, красуясь перед случайным зеваками и срывая заднее колесо в занос, и эффектно вкатился в кадр. Красота. Каких трудов нам стоило научить казака управлять этим монстром лучше и не говорить. Битых два месяца он только и делал, что тренировался одновременно держать равновесие, отпускать рычаг сцепления и поддавать газу, чтобы не заглохнуть. Но зато результат весь на пленке. Молодежь с ума сойдет.

— Так, хорошо, — продолжил я направлять действия Серафима. — Теперь останавливайся, байк на подножку.

Он выполнил указания. Я бы мог и не говорить ничего, наш казак и так все помнит, но мне так было удобнее. Вот он поставил «Руслан» на подножку, стащил с лица очки, шлем, скинул краги и слез с мотоцикла, на ходу расстегивая косуху. Вторая камера наехала на него, взяла лицо крупным планом.