Двое из будущего. 1904 -…

— Оказать честь и попросить, чтобы зафрахтованные нами суда проводили до наших территориальных вод. Ну а после того можно и вашими делами заняться. Но, кажется это лучше отложить на завтра. Дацун любит затягивать встречи, консул говорит, что бывало по три-четыре часа ему приходилось сидеть и ждать аудиенции.

— Ага? Мне почему-то кажется, что местный губернатор возомнил себя императором Китая, раз осмеливается держать в сенях официального представителя другой страны.

— Не в том дело, Василий Иванович, просто поговаривают, будто бы дацун опиумист. Вот и приходится ждать подолгу, чтобы он смог привести себя в надлежащий вид. Но раз на раз не приходится, может быть, сегодня наша встреча произойдет быстро.

После завтрака мы расстались. Лейтенант ушел за деньгами, ну а я пошел по торговым точкам, сканировать цены. Меня узнали и без особых проблем сторговались со мною, зная, что я обязательно расплачусь. Охотно скидывали мне отпускные цены, получая прибыль на объеме. Несколько раз попытались выпытать у меня о том, как я отношусь к порченому товару. Без переводчика, на пальцах заговорщички предлагали совсем по бросовым ценам откровенное гнилье, но быстро поняв мое отношение, оставили это предприятие и впредь торг вели только по продовольствию хорошего качества. Причем, вся наша торговля велась без переводчика. И на жестах, эмоциях и деревянных счетах мы прекрасно друг друга понимали. Прямо как в моем прошлом будущем, когда я с супругой вдруг вырвался в Китай, в Манчжурию, где так же объяснялся с китайцами — на пальцах и калькуляторе. Тогда мы вполне удачно заказали кухонный гарнитур, который придя спустя почти месяц ко мне домой, превосходно встал в свежеотремонтированную кухню.

Мурзин с Петром не появлялись целый день. После портовых лавок я вернулся в гостиницу и снова засел в ресторанчике, ожидая прихода Колчака с деньгами. Я потрудился на славу, за какой-то неполный день, практически договорился по всем пунктам списка. И теперь мне осталось лишь дать торговцам хотя бы часть денег, чтобы они начали движение и подтянули продукты с других торговых точек. Без предоплаты и они шевелиться не желали, не взирая ни на какие договоренности.

Часам к шести вечера в гостиницу ввалился разраженный Александр Васильевич. Рухнул рядом со мною на стул, гаркнул китайчонку, чтобы принес выпить и, бурча под нос проклятия, полез в карман кителя. Достал портсигар и шумно, с дымом, втягивая гладко выбритые щеки, раскурил папиросу.

— Все плохо? — догадался я. — Дацун не принял?

Колчак нервно загасил спичку и швырнул ее в пепельницу.

— Принял, мошенник чертов, еще как принял! Чтоб черти его китайские вилами да в ребра его жирные. Совсем совесть потерял, пентюх разукрашенный. Да что б ему в аду гореть!

— Да что такое-то? Взятки ему мало, что ли?

— Еще как мало, десять тысяч ему, видите ли, мало! Двадцать подавай!

— Да как же так можно? Он что же, с ума сошел?

— Может и сошел — опий мозги сушит.

Прибежал китайчонок, поставил перед лейтенантом бутылку русской водки, невесть каким образом оказавшейся здесь, сгрузил две рюмки, наметал на стол неплохую холодную закуску. Низко поклонился и убежал. Колчак лишь вслед ему крикнул:

— Огурцов соленых неси, нехристь чумазая!

Не знаю как служка понял, но спустя минуту перед нами возникла миска с солеными огурцами, размерами напоминающие артиллерийские снаряды. И вот Колчак вскрыл бутылку и не спрашивая меня наполнил обе рюмки. Потом молча поднял одну, запрокинул жидкость в глотку и лошадиными зубами обезглавил сморщенный овощ. И захрустел, перемалывая челюстями несчастного, словно кузнечными молотами.

— Так и что делать будете? — спросил я его, спустя минуту. Лейтенант в это время наполнил себе вторую рюмку, и хотел было подлить мне, но заметил, что подливать некуда. Потому и спросил удивленно и с некой долей вызова:

— А вы чего же, Василий Иванович? В общество трезвости записались вчера?

— Нет, не записался. Я б с удовольствием, да не могу. Дела еще сегодня есть.

— Какие у вас могут быть здесь дела? Пока я этому чертовому упырю деньги не дам, никаких дел мы здесь вести не сможем. Вот же гнида! Знаете, что он мне сказал? Нет? А сказал он, что если мы откажемся, то он запретит местным купцам иметь всяческую торговлю с нами. Так что, давайте-ка хорошенько выпьем, Василий Иванович.

— Нет, не могу. У меня и помимо этого дела здесь имеются.

Он воззрился на меня с укором, потом вдруг поморщился и отмахнулся:

— Ну и черт с вами. Напьюсь в одиночку, и пусть это будет на вашей совести, — и с этими словами опрокинул в себя следующую порцию. И неожиданно поперхнулся, закашлялся и брызнул водкой в разные стороны. И после этого ударил со всей силы ладонью по столу, так что подпрыгнули тарелки и в сердцах воскликнул: — Дьявол забери этого дацуна!