Двое из будущего

— Маменька моя умерла, когда я был еще ребенком. Папенька потом другую себе жену нашел, а меня отослал подальше. Нет, вы не подумайте ничего такого, господин Чапаев, он меня любил. Всегда приезжал ко мне, общался, гостинцы приносил. Просто мачеха моя злая была, а он хотел мне только хорошего. А потом у него родилась дочка — сестра моя единокровная. Вот наследство, папенька и завещал разделить между нами поровну, — он ехидно усмехнулся. С непривычки его совсем развезло. Его речь замедлилась, стала спотыкаться. — Говорят, что когда поверенный зачитывал завещание, моя мачеха верещала как свинья резанная, плевалась на всех. Поверенного даже поколотила. И папеньку моего проклинала на том свете. Не думала, что мне половина достанется.

После этих слов он, вдруг выпрямился, вперил в меня негодующий взгляд, а потом со всего маху ударил кулаком по столу, так, что посуда жалобно задребезжала:

— С-сука! Еще отдавать не хотела! — выкрикнул он, теряя над собой контроль.

Дальнейшего разговора у нас не получилось. Четвертушка, что принял на грудь Суслов, окончательно его подкосила. Его движения быстро теряли координацию, а взгляд терялся в пространстве — глаза так и бегали по комнате, не в силах на чем-либо сосредоточиться. Он попытался встать, но его повело в сторону — оперся руками о стол, опрокинул разнасолы, безнадежно испачкав свой пиджак. Рванул на груди ворот рубахи. Каким-то чудом смог сосредоточиться, поймал меня взглядом и с какой-то непонятной торжественностью в голосе, сообщил:

— Меня сейчас вырвет…, — и склонился над самой глубокой тарелкой, грозя выполнить обещанное.

Я поспешил ему на помощь, разворачивая бедолагу в сторону ведра для испорченных бумаг…

Глава 9

Вечером того же дня я имел разговор с Мишкой. В беседке, что стояла под старой березой, за чашкой ароматного чая. Благо на улице было еще тепло и солнечно. Рассказал ему все произошедшую историю с господином Сусловым. Мишка, поначалу ухмылявшись, задумался.

— Двести тысяч… Огромные деньги. Нам бы они очень пригодились.

— Да, — согласился я, — но продавать ему акции? Я буду против.

Мишка кивнул.

— Да, я тоже. Но деньги нам необходимы. Наших средств недостаточно для быстрого развития.

— И что делать?

Мишка пожал плечами. Он думал, хлебая из чашки горячий чай, закусывая золотистым масляным блином. Я ему не мешал — у него опыта в таких делах поболее чем у меня.

Наконец, он отставил чашку в сторону, вытер жирные пальцы платком.

— Придумал? — спросил я его.

— Придумал, — ответил он. — Нам надо бы создать банк.

— Зачем? Что нам может дать банк? Какой от него прок?

— Зря ты, — укорил он меня, — очень многое что может дать. Вот ты скажи, сможем ли мы внедрить в производство все наши «изобретения»? До семнадцатого года?

Вопрос был риторический. В свое время мы исписали две тетради, вспоминая будущие изобретения. А потом еще несколько тетрадей исписали дополнениями к этим изобретениям, записывая все, о чем только могли вспомнить. И чтобы изобрести все это и тем более внедрить в производство нам даже жизни может не хватить. Успеть освоить хотя бы десятую часть…

— Ну, ладно, тут ты прав. А банк нам в этом деле как поможет?

— Ну, вот представь себе, — начал объяснять мне Мишка, — изобрели мы, допустим… презерватив. Не тот презерватив, что в аптеках сейчас продается, а из нашего будущего. Что нам надо будет для его производства? В первую очередь латекс, в качестве сырья. И не такой, каким его добывают с каучукового дерева, а жидкий. Такой, чтобы как тесто облеплял…, э…, заготовку. А его сейчас на рынке вроде бы нет. Значит и его тоже надо изобрести. И вот, допустим, мы налаживаем с тобой производство этого латекса, и на это дело у нас с тобой уходит огромная сумма денег. Потом мы налаживаем производство презервативов и худо-бедно начинаем торговать. Все хорошо, но, чтобы наше сырье нам стоило как можно дешевле, нам для этого нужны будут объемы. А для этого надо будет расширять производство этих ган…, пардоньте за мой французский, презервативов. И это опять деньги и опять немалые. И так по спирали — увеличиваем объем сырья, увеличиваем производство изделий. Есть рынок сбыта — опять увеличиваем производства сырья, а следом за ним изделий.

— Ну? Это-то я понимаю, — недоуменно сказал я, — а банк как нам в этом деле поможет?

— Кроме презервативов, что еще можно из латекса делать? — спросил он меня и, видя мое затруднение, сам же и ответил. — Много чего! Например, медицинские перчатки, воздушные шарики, напалечники, чехлы… Можно жгут резиновый сделать и резинку для трусов! Так вот…, мы будем выдавать кредиты тем, кто возьмется за производство этих изделий. И таким образом мы сможем поднять объемы производства исходного сырья и соответственно снизить его себестоимость. Понял?!

Логика мне была понятна, только я все равно был не согласен со своим другом. Ведь эти же самые деньги, что мы дадим в кредит, можно будет самим и пустить в свое производство. И выгоды нам от этого будет больше. Что и сказал Мишке, на что он, постучав себя костяшками по лбу, показал мне мои умственные способности.