Двое из будущего

Темпы заливки бетона новым подрядчиком меня приятно удивили. Уже через пару недель фундамент был выведен в ноль и работа временно приостановилась. Бетон схватывался, набирался крепости, сох. Где-то через месяц англичане обещали доставить сейфовую дверь с «невскрываемым» механическим замком. От электрического запора я отказался, убедив Моллера в его уязвимости. В эту эпоху нельзя доверять большие деньги новым и откровенно сырым технологиям. Нет ничего надежнее старого доброго механического замка и суровой вооруженной охраны.

Я с Поповым как раз находился на пустынной стройке, осматривал фундамент. Он получился качественным, на века. Грабители, что захотят устроить подкоп, испытают великое потрясение, когда узнают толщину стен и пола.

— Так, когда прибудут наши англичане? — поинтересовался я, аккуратно перешагивая через строительный мусор.

— В следующую пятницу обещались. На Великую Пятницу страстей Христовых.

— Недолго ждать осталось. Сколько их будет?

— Пять человек. Они просят нас помочь грамотными людьми. Я пообещал им Валентина с его ребятами.

— Хорошо, пускай будет Валентин, — безразлично ответил я, неаккуратно наступив на узкую доску. А она скользкая, неожиданно вывернулась у меня из под ног и я, сделав взмах руками, едва не упал. Попов успел меня поддержать.

— Осторожнее, Василий Иванович. Скользко.

— Ох, ты…, спасибо, — поблагодарил я его и скосил глаза на глубокую мутную лужу, что омывала «берега» в метре от меня. — Еще бы чуть-чуть и… плавал бы я в этом бассейне. Ладно, пойдем, Сергей Сергеич, нам здесь смотреть больше нечего.

Попов согласно поддакнул и мы, как два интеллигента боящихся испачкать свои нагуталиненные туфли побрели на цырлах до экипажа. Галоши я категорически отказывался признавать и Попов, пытался перенимать мои привычки. Добрались до «кареты» успешно, не оступились, не испачкались. Извозчик любезно помог нам забраться.

— Куда едем, Василий Иванович? — спросил он меня, едва сам занял место на облучке. — В контору?

— Да, Петр, давай в контору. Только не гони — растрясешь.

Петр пообещал доставить господ в великой сохранности. Дернул вожжами, выкрикнул гортанное «Н-но» и пегая лошадка неспешно заковыляла по размокшей земле.

Скоро мы подъехали к проходной. Я резво соскочил на землю, зашел внутрь. Попов без задержек прошел на территорию завода.

— Привет, Фрол, привет Иван Фомич, — на ходу бросил я плечистому охраннику и пожилому вахтеру. — Как дела?

— Спасибо, хорошо, Василий Иванович. А вас тут один господин дожидается, — сообщил дед заговорщицки.

— Где?

— А вон, в комнатке, — кивнул он на дверь, за которой скрывалось помещение для посетителей. — Уже час как сидит. Уходить не желает, говорит, что ждать вас будет.

— Что за господин? — спросил я удивленный. Меня еще ни разу так не дожидались. Обычно я находился на заводе в определенные часы и любой, кому я был нужен, приходил именно в это время.

— Важный! — с придыханием в голосе возвестил вахтер. — Одет богато!

Ответ Фомича меня озадачил. И скорее не сам ответ, а восхищенный тон, с которым он это произнес. Что ж, сейчас мы взглянем на этого важного субчика. Я решительно толкнул дверь и сделал шаг внутрь.

Глава 12

Я не сразу разглядел богато одетого господина. Прищурился от яркого солнечного света, бившего через окно прямо в глаза, заслонился ладонью. Сдвинувшись слегка в сторону, наконец, увидел его. Среднего роста грузный мужчина, который разменял четвертый десяток, в дорогом английском костюме, из нагрудного кармашка которого свисала золотая цепочка для часов, а на носу толстые плюсовые пенсне. Он вальяжно сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и беззаботно листал припасенные для посетителей журналы. Рядом с ним на столике лежал кожаный портфель, и сверху на нем блестящий цилиндр. Увидев меня, он не спеша отложил литературу в сторону и легко, несмотря на свою полноту, поднялся на ноги.

— Добрый день, — первым поздоровался я и протянул ладонь. — Рыбалко Василий Иванович. Мне сообщили, что вы меня ждете. Чем могу быть обязан?

Он не спеша снял с носа пенсне, спрятал их в карман и с неким колебанием пожал предложенную ладонь.

— Игорь Константинович, — после рукопожатия он отодвинулся и внимательно всмотрелся в мое лицо. — Так значит, вы и есть тот самый господин Рыбалко? Фабрикант, изобретатель, радетель трудового народа и революционер?

— Тот самый? — не понял я. И повел носом в сторону — посетитель хоть и был облит с ног до головы французским одеколоном, а все равно от него чем-то таким неприятным пованивало. Трудно было понять, что за запах скрывается за завесой слезоточивого одеколона. — Почему тот самый? И почему революционер?

— Ну как же! Читал я много хорошего в газетах о вашем заводе и о вас. И простые люди тоже, чего уж скрывать, очень лестно отзываются о вашем предприятии. Заботитесь о рабочем народе, голоштанные крестьяне за счастье считают устроиться к вам.

— Что ж, спасибо, — не удержался я от улыбки. Было приятно слышать от постороннего человека такие слова.