Двое из будущего

— Не стоит, — снисходительно отозвался посетитель. А потом он демонстративно достал из кармашка усыпанные драгоценностями часы, открыл крышку. Я, так полагаю, таким способом он одновременно и похвастался, и намекнул на долгое ожидание, и подчеркнул свое высокое положение.

Я принял его намек, сразу перешел к делу:

— Я вижу, вы торопитесь.

— Да, тороплюсь, — подтвердил важный посетитель. — Поэтому хотелось бы немедленно перейти к делу.

— Хорошо, мы можем поговорить прямо здесь. Если вас это не смущает.

— Вполне устраивает, — согласился он, посмотрев через окно на улицу. Ждет его там кто-то? Я проследил за его взглядом, но ничего, кроме крытого экипажа не увидел.

— Итак, Василий Иванович, — начал он говорить. — Меня попросили встретиться с вами некие лица, для того чтобы обсудить с вами волнующие их вопросы.

Ого! Это уже становится интересно. Представитель неких лиц! Я сдвинул к переносице брови, показав собеседнику свое озабоченное внимание. Но не произнес ни слова, давая ему возможность высказаться.

— Эти некие лица, — продолжил он, подпустив в голос металла и поддернув вверх двойным подбородком, — весьма недовольны вашими новшествами, которые вы бездумно внедряете. Они выражают свое глубокое возмущение и требуют от вас перестать баламутить рабочих и отменить восьмичасовой рабочий день. Они настоятельно желают, чтобы вы одумались и не шли на поводу у рабочих. Они требуют увеличить время работы.

Он замолчал. Сжал плотно губы и воззрился на меня, требуя немедленного ответа. А я, в свою очередь, уставился на него. Сверлил его взглядом так, как учил Мишка. Но посетителя это трюк не пронял.

— А что это за некие лица? — брякнул я первое, что пришло в голову.

— Очень важные, — уклончиво ответил загадочный посетитель. — Это те люди, которые весьма заинтересованы в том, чтобы вы одумались и не пороли горячку. Ваши необдуманные и попросту глупые действия весьма мешают этим господам поддерживать дисциплину на своих предприятиях.

Не знаю, из-за наших ли действий или нет, но по нашему предприятию пронесся слух, что на Обуховском заводе не так давно поднялась буза. Рабочие были недовольны своим нынешним положением и требовали отменить сверхурочную работу и увеличить расценки. Но ни во что серьезное эти волнения не вылились. По слухам, хозяева Обуховского каким-то способом смогли успокоить рабочих, кого-то уволили, пару человек арестовали, а остальному народу было дано обещание впредь не вводить сверхурочную работу принудительным порядком. На этом все волнения и закончилось. И вот, спустя некоторое время после этих событий ко мне пришел некий господин, представитель неких сил, требовать перестать заигрывать с рабочими и вернуть все на круги своя. Проще говоря, от меня требовали не выпендриваться и идти в ногу со всеми.

— Что ж, — медленно протянул я, — я вас понял.

— Очень хорошо, что мы нашли с вами общий язык, — недоверчиво произнес посетитель, неправильно истолковав мои слова. — Так вы…

— Подождите, Игорь Константинович, — перебил я его, не позволяя сделать преждевременные выводы. — Вы слишком уж бесцеремонно объявляете мне свой ультиматум. Давайте поговорим более предметно. Как мои порядки на моем заводе мешают вам поддерживать дисциплину ваших рабочих? Чем я вам помешал?

Он важно надулся. Выпятил нижнюю губу, дернул вверх подбородком.

— Вы что и в самом деле не понимаете? Вы же не похожи на глупца.

— Отчего же, понимаю. Но хотелось бы услышать вашу версию. Может, мы сможем договориться и найти какой-нибудь компромисс?

— Какой компромисс? — не захотел меня понять парламентер. — Чего обсуждать? Вы должны увеличить рабочее время, сделать как все. Это наше безоговорочное требование.

— А зачем же мне его увеличивать? — возразил я ему, чувствуя, как мой собеседник-сноб начинает терять терпение. — На моем заводе мои рабочие работают по моим правилам, и я сознательно пошел на этот непростой шаг. Хотя, конечно, мне мои заигрывания с рабочими обходятся весьма недешево. Но, хочу вам сказать, все это окупается безоговорочной лояльностью моих рабочих и высокой механизацией труда.

— Послушайте, — раздраженно перебил меня Игорь Константинович. — Вы вольны делать на своем заводе что угодно. Хотите дать рабочим больницу — дайте. Хотите увеличивать расценки за работу — увеличивайте. Хотите поиграть в благодетеля и социалиста, тьфу на вас — играйте. Это ваше дело и оно нас не касается. Но то, что вы сократили рабочее время и раструбили об этом на всю Империи, весьма беспокоит остальных деловых людей. Они волнуются, нервничают и им очень не нравится когда их рабочие, начитавшись в газетах о райских условиях на вашем предприятии, начинают устраивать стачки. Они терпят серьезные убытки.

Он замолчал, уставившись на меня. Я ничего не ответил, поняв, что компромисса не получится. Да и какой может быть компромисс? Он высказал мне свои претензии, и отступать он не был намерен. Я же, в свою очередь, не намерен был идти на попятную. Не дело это сворачивать от цели на начале пути.