Двое из ларца

– Все очень просто. Фирма у Гольдберга существовала практически только на бумаге. Документы, счета в банке, печать и прочее. Деятельности почти никакой. Время от времени прокрутит через себя какую-нибудь чужую сделку, и все. Получит процент. Так, от раза до раза, он и существовал. Я же бухгалтер, по документам вижу. У него и офиса-то не было. Только юридический адрес липовый. А офис появился недавно совсем. Арендная плата только за третий квартал возникла. Но за ремонт он платил наличными, его очень быстро и сделали, это уже при мне. За месяц управились. И вот тогда в офисе появился этот Кадыров. Хозяином. Гольдберг у него на побегушках был. Хоть в документах его, Шамиля этого, и нет вовсе. Ни в штатном расписании, ни в ведомостях на зарплату – нигде. Но контракт этот именно он раздобыл. И кредит под него. Это все его связи. Я деталей не знаю, я вам говорила, моя же подпись только на чековой книжке нужна, чтобы наличку в банке получать, да на платежке, чтобы перечислить безналичные. Но вот когда нам кредитные деньги на счет упали, а их по контракту в качестве предоплаты за границу перекинуть надо было, мне пришлось в валютный отдел вместе с Гольдбергом идти. Я увидела сумму и обомлела просто. Честное слово. Мне убежать захотелось.

– А что так?

– Пять миллионов. – Валентина вскинула брови и взяла бокал.

– Да уж. Это ж сколько, примерно… – Петр взял свой.

– Что «сколько»?

– Ну, на баксы.

– Пять миллионов долларов, – раздельно произнесла Валентина и одним махом допила коньяк.

– Ск… – поперхнулся коньяком Волков, – …о-олько?

– Столько. – Она взяла рукой с бутерброда кусочек копченой лососины и положила его в рот.

– Но ведь так не бывает?

– Как угодно бывает. Как договоришься.

– Валентина… – Волков взглянул ей в глаза. – А вот вы как считаете, все– таки общались с ним, с Виктором Аркадьевичем, я имею в виду, почти полгода, он что – совсем дурак был?

– Ну отчего же. На проплату контракта, в общем, весь кредит ушел, но ведь не до копейки же… Какую-то мелочь обналичили. Всегда есть накладные расходы, а нет – придумать можно.

– Отсюда машина его новая, «элементы сладкой жизни» всякие, да?

– Конечно. А после Нового года, с середины первого квартала товар должен пойти. Конечно, он понимал, что фирма фактически ему уже не принадлежит, там Кадыров хозяин. Но…

– Понятно… Да! А кто кредит-то выдал, конкретно?

– А я не говорила? Мы же из одного банка в другой перешли. Как раз когда Гольдберг уговорил меня к нему оформиться. Нужно было рублевые средства перевести из старого банка в новый, поэтому и подписи бухгалтера везде были нужны. И в карточках, и чековая книжка новая, валютный счет открывать, и много всякого… Перешли мы в этот банк потому, что, как я теперь понимаю, у Кадырова там связи в валютном отделе. Так вот, собственный банк и выдал.

– Так просто?

– Ну, не так просто. Они пакет документов на экспертизу берут: контракт с поставщиком, договоры с покупателями, считают рентабельность. Все проверяют. А потом уже дают. Или не дают. Смотря на какой размер отката договоришься….

– Это в смысле взятки?

– Ну да. С той же суммы кредитных денег. Это «откат» называется. Только вот тут уже с посторонними, как правило, дел не имеют. Да и свои при таких суммах должны быть… Все должно быть накатано.

– И Кадырову дали.

– Кадырову дали… Ой! – Валентина кинула взгляд на информационное табло.– Мой рейс.

– Пошли. – Волков взял тележку с ее вещами.

Они подошли к регистрационной стойке, очереди у которой уже не было.

– Ну что? – грустно сказал Петр. – Родина имеет право на последний материнский поцелуй?

– Конечно,– Валентина подставила щечку.

– И только-то… – Волков коснулся губами шелковистой кожи.

– А здорово все-таки вы меня развели. Как это… как сахар в чае? – улыбнулась она.

– И не стыдно такое говорить? И это в момент расставания навеки, когда иные, едва сдерживая слезы…

– Шучу, шучу. Всего вам доброго, удачи. Спасибо, что проводили.

– Счастливого пути.

Петр сел в машину, завел двигатель и вырулил со стоянки.

– И все-таки развел девку, – констатировал вслух.

– А я что, для себя стараюсь? – возразил сам себе.

– Тоже верно… – согласился сам с собой, вывернул на Московское шоссе, доехал до разворота и влился в поток автомобилей.