Двое из ларца

Перед их глазами, напоминая каталог очень большого аукциона или даже, скорее, небольшого музея, прошли десятки живописных полотен, гравюр, икон, какие-то инкунабулы, старинные ордена, драгоценности, отдельные камни без оправы и целые коллекции украшений, явно очень древних.

Каждый лот (или экспонат) помещался отдельной странице и был снабжен комментариями, которые, увы, носили закодированный характер, и непосвященному оставалось лишь гадать, глядя на все эти цифры, инициалы, сокращения и прочую тайнопись, об истинном их значении.

— Ира, — продолжал Волков, — тебе все это что-нибудь говорит? Ведь если отец рассчитывал, что ты сможешь эту его записку прочесть, так, значит, он тебе ее и посылал?

— Нет, — покачала она головой. — Но теперь понятно, зачем отцу сканер нужен был. Он фотографии в компьютер загонял.

— И именно он, очевидно, коммента-ими их сопровождал. Так?

— Возможно, — пожал плечами Гурский.

— Вопрос, — Петр положил руку на стол — Зачем?

На кухне повисло молчание.

— Нет. Все не так, — Александр открыл холодильник, достал запотевший графин с водкой и поставил на стол.

— Я вам бутерброды сделаю, — поднялась Ирина.

— Что это такое, зачем он это делал — мы вот так вот, сидя здесь, никогда не узнаем. Давайте о другом. Мы на сей момент владеем неким объемом информации, назовем это так, которая нам совершенно непонятна и, в силу этого, ценности для нас не имеет. Так? — он налил рюмку водки и вопросительно взглянул на Волкова.

— Я не буду.

— Хорошо, — Гурский выпил и закусил кусочком балыка. — Но это для нас. А для кого-то она настолько важна, что, как я предполагаю — и имею на то основания, — именно из-за нее на Аркадия Соломоныча и напали. Логично?

— Ну… имеем право предположить, — согласился Петр.

— А он, — продолжал Александр, — неожиданно ощутив какую-то, опять же неизвестную нам опасность, решил передать ее кому-то любой ценой. Вам? — он взглянул на Ирину.

— Зачем? На сохранение? — задумчиво спросила она.

— Правильно, не вам. На сохранение он бы отдал только дискету, без пароля. Вам же ее содержимое ни о чем не говорит?

— Абсолютно.

— Но и не совершенно постороннему человеку. Почему? А потому, что он явно рассчитывал на то, что вы ему, в случае его непонятливости, поможете содержание записки разобрать. Логично?

— Короче, Склифосовский, — Волков погасил в пепельнице сигарету. — Евгений Борисыч?

— А кто еще? Они дружили. У него, как я помню, и магазин антикварный…

— Ира? — Петр взглянул на Ирину.

— Н-ну… давайте я позвоню. Может, на самом деле, — она вышла из кухни и сняла трубку телефона, стоящего в гостиной.

— Алло, Евгений Борисыч? Да… Здравствуйте, Евгений Борисыч. Вы не могли бы приехать? Да, сейчас, если можно. Что? Да, возможно, это важно. Спасибо.

Ирина повесила трубку и вернулась на кухню.

Глава 47

— Совсем старый стал, — тяжело переводя дыхание, Евгений Борисович Шацкий снимал в передней пальто. — Третий этаж — и все. Задыхаюсь.

— Что же вы не на лифте-то? — участливо спросила Ирина.

— Не-ет, деточка. Пусть они здесь сами на этих лифтах ездят. У них время есть. А у меня виза до пятнадцатого. Что у тебя стряслось?

— Да тут, видите ли… Мне и самой непонятно.

Они прошли в кабинет.

— Так, ага… — засунув руки в карманы брюк и склонившись к монитору, приговаривал вполголоса Шацкий чуть позже, не отрывая взгляда от экрана. — И это тоже? Вот ведь…

— Там еще часа на два, — негромко произнес стоящий рядом Адашев-Гурский.

— Да? — распрямился, сняв дорогие очки, Шацкий. — Любопытно было бы, конечно… Ну да ладно, не ко времени. Все, в общем-то, и так…

— Евгений Борисыч, что это? — спросила Ирина.

— Это? — Он сложил очки, убрал их в нагрудный карман пиджака, взглянул на сидящего за компьютером Волкова, затем перевел взгляд на Александра и с сомнением посмотрел на Ирину.

— Это мои друзья, — успокоила она его. — Если бы не их помощь, я бы эту дискету папину вообще никогда не нашла.

— Все так, но…

— Евгений Борисыч, если это может иметь хоть какое-то отношение к гибели отца, я должна знать все. А к Петру Сергеичу я сама за помощью обратилась, вы же знаете. У меня от него секретов нет. Если можете сказать что-то… не сомневайтесь, говорите.

— Ну, как знаешь, девочка. Только разговор этот не на пару минут. Вот что… Я там видел, на кухне у вас водка стоит? Так вот я водки, пожалуй, выпью. У тебя день рождения сегодня. А я… Что-то нервный в последнее время стал. После всех этих несчастий. Все-таки возраст. Ты позвонила, я переполошился, думал, опять что-нибудь… Про цветы-то и позабыл совсем. Но подарок за мной.

— Да Господь с вами…

— Нет-нет. Отец бы твой не одобрил. Пойдем, пока хоть тост за твое здоровье поднимем.

Все опять перебрались на кухню, к большому круглому столу, на котором стояли водка и закуски.