Двое из логова Дракона

Немного поразмышляв, я развернулась и направилась к столику, за которым сидел Елизар Дакоста. Бетти, которая обычно сидела рядом, всё ещё хлопотала на кухне, колдуя над своими котлами и сковородками. Поэтому мальтийский рыцарь и наш штатный маг, одиноко склонился над тарелкой и уныло ковырял вилкой салат.

Я подсела к нему. Елезар поднял свои большие и очень грустные в этот момент глаза.

— Не возражаете? — поинтересовалась я.

— Что вы, командор, — печально улыбнулся он. — Я даже рад. Не знаю, уместно ли это говорить, но мне очень жаль, что всё так произошло. Поверьте, это я не из вежливости. Просто, я очень дорожил дружбой доктора МакЛарена, и ценил его, как человека.

— Он ещё жив, — напомнила я.

Из дверей кухни вылетел плюшевый официант Микки и помчался, выписывая на своих роликах пируэты между столами, подхватывая свободной лапой с огромного подноса блюда и расставляя их на столиках. Я не смогла отказать себе в удовольствии снова полюбоваться на это чудное представление. Подлетев к нашему столику, он безошибочно выбрал из своего арсенала тарелочку с креветками в манговом желе и поставил её передо мной. Раскланявшись в ответ на слова благодарности, он полетел дальше.

Дакоста дождался, пока он отъедет подальше и, понизив голос, произнёс:

— Я давно замечал, что с ним что-то не так. А теперь говорят, что он превратился в демона.

— По-вашему, это возможно? — уточнила я, принимаясь за еду.

— Теоретически — нет. Но демонология наука лишь теоретическая, а что такое теория без практического опыта? Догадки… — он вздохнул и снова принялся терзать свой салат. — Видите ли, возможны варианты…

Он смущенно замолчал, но я его ободрила:

— Не стесняйтесь. Я сама хочу понять, что произошло.

— Возможна одержимость. Это излечимо с помощью экзорцизма. Возможно, что демон занял его тело, тогда его душа… вы понимаете.

— Да, так уже было восемьсот лет назад, — кивнула я.

— И возможно он, обладая некими дарами Тьмы, о которых, кстати, когда-то упоминал, просто перешёл на Тёмную сторону.

— Зачем? Что его там могло прельстить?

— Опять же возможны варианты… Власть, достижение определённой цели, просто жажда познания, которая поманила его туда, куда не смеет сунуться пугливый человеческий ум…

— Жажда познания? — заинтересовалась я. — А что такого интересного может быть во Тьме?

— Никто не знает, — улыбнувшись столь наивному вопросу, покачал головой он. — Именно потому и не знает, что человек, переступивший эту черту, обречён. Такие границы не пересекаются безнаказанно. Так говорит история.

— Ну да, например, легенда о докторе Фаусте.

— Не совсем легенда, и не только она.

Микки снова подкатил к нашему столу с очередным подносом. Дакоста передал ему свою тарелку. Микки огорчённо покачал большой плюшевой головой, заметив, что она не пустая. Моя, едва не вылизанная, его порадовала, и он весело шмякнул передо мной блюдо с жареной треской в яблочном соусе.

— Вас снимут с довольствия, рыцарь, если вы не реабилитируетесь, — усмехнулась я, проследив взглядом за удаляющимся в сторону кухни Микки, а потом спросила: — Елезар, скажите мне, что такое Тьма?

— Вас это интересует в связи с исчезновением доктора? — настороженно уточнил он.

— Нет, в связи с надвигающейся Битвой Детей Дракона. Как известно, Свет и Тьма не изменяют своих свойств в зависимости от координат во Вселенной. Мы можем столкнуться и с тем, и с другим, и с обоими одновременно. Знаете, я всю жизнь делала выбор в пользу Света, ни на мгновение не сомневаясь в правильности выбора. О Тьме я даже не задумывалась. Она была по другую сторону. Она интересовала меня только постольку, поскольку врага надо знать в лицо. Но, возможно, это приводило к несколько… одностороннему, неполному восприятию. Может быть, пришло время задуматься? Вот вы, рыцарь христианского Ордена, а занимаетесь чернокнижием. То есть, заглядываете по ту сторону.

— Рыцари Христа ещё в средние века занимались этим… — усмехнулся он.

— И за это их жгли на кострах.

— Скажем так, их жгли, прикрываясь именно этим, но совсем по другим причинам. А если серьёзно, то в чём-то я, наверно, еретик. Потому что считаю, что Тьма угодна Богу.

— Это не только ваше мнение, — заметила я.